Болтун — находка для шпиона. Почему вместо Луганска журналист «МП» попала в Донецк
Температура на улице перевалила за 30. И это к десяти утра! Часа два после завтрака я слонялась без дела в ожидании Сергея, пока во дворе гостиницы не разглядела черешню, на которой блестели спелые желто-красные ягоды. Сорвав пару ягодок, огляделась по сторонам — охранник изучал взглядом ворота и претензий ко мне, судя по всему, не имел. Нарвав черешни в подол платья, я присела на лавку. Спустя несколько минут рядом присаживается мужчина и достает сигарету.
— Здравствуйте, — улыбаясь, кивнул он, — вкусно?
— Здравствуйте, — улыбнулась в ответ коммуникабельная я, — вполне себе ничего. Хотите?
— Нет, спасибо. Она не совсем сладкая еще, вот через недельку самое то будет.
— Видали и похуже, — признаюсь я, — в детстве обрывали всю зеленой еще. Да и редкий год у нас черешня вызревает полностью.
— Откуда вы? — интересуется мой собеседник.
— Из Беларуси.
— Ой, далеко как забрались! Одна?
— Одна. Но скоро буду не одна.
— А куда путь держите?
Несколько удивляюсь формулировке вопроса, военнослужащие редко так выражаются, а в том, что передо мной именно военнослужащий, я практически не сомневалась: на нем шорты и майка болотного цвета.
— В Луганск, — признаюсь я.
— Через Изварино поедете? Так это вам возвращаться нужно! Или все же через Усть-Успенку?
Мужчина продолжает задавать вопросы. «Вы совсем одна тут?», «А кто тот человек, который должен приехать за вами, военнослужащий или гражданский?», «В Луганск впервые едете?», «А в Донецке были?», «Во сколько планируете выезжать?»
«Как много вопросов», — проносится в голове у меня. Мой собеседник, будто уловив мое недоумение, начинает объяснять мне, что зря я приехала сюда, к Ростову-на-Дону, если мне нужно в Луганск.
— В ЛНР, как правило, едут через Изварино. Вы круг в итоге сделаете. Кстати, вы на машине? Вот на этой? — кивает он на припаркованное авто с белорусскими номерами, совершенно случайно такой же марки, как и мое.
И вот тут я слегка настораживаюсь. Практически насильно угощаю его оставшейся черешней и под предлогом запредельной для белоруски жары ухожу в свой номер.
В номере уютно и прохладно, по телевизору — Путин. Общается с жителями Мариуполя по видеосвязи, интересуется, довольны ли они тем, как отстраивается город. «Очень довольны», — дружно кивают респонденты российского президента. Путин, кажется, тоже доволен.
В мою дверь стучат. На пороге Сергей.
— Почему дверь не заперта? — строго спрашивает он. Однако, через секунду взгляд его теплеет, мужчина расплывается в улыбке, протягивает мне руки, и мы обнимаемся, будто старые друзья.
— Рад тебя видеть, — несколько смущаясь признается он и кивает на мужчину, вошедшего следом, — знакомься, это Андрей.
Парни визуально очень схожи — крепкие, под два метра ростом, оба с бородой, одеты в так популярное здесь хаки.
— У тебя ванна в номере или душ? — с ходу интересуется Андрей.
— Ванна.
— Можно тогда я ванну приму?
— Конечно, — немного озадаченно отвечаю я.
Мужчина скрывается за дверью ванной комнаты.
— Я, с твоего разрешения, следующий, — улыбается Сергей. — Ты не удивляйся, помнишь ведь, в Донецке воды нет. И уж тем более ее нет на фронте. Мы, когда есть возможность полежать в ванне, этой возможностью обязательно пользуемся. Делай чай, хозяйка, и рассказывай, как добралась.
Пьем чай, едим булочки, делимся новостями. Я параллельно закидываю вещи в чемодан, оглядывая комнату, боясь что-нибудь забыть. По плану выезжаем буквально через полчаса.
— Не обижали тебя тут? — спрашивает Сергей.
— Нет, что ты. Просили только поинтересоваться у ваших властей, когда заменят мобилизованных. Ну, и один парень настойчиво интересовался, когда, на чем, в какую сторону и с кем я еду.
Оба моих спутника вмиг перестают жевать и вопросительно смотрят сперва друг на друга, потом на меня.
— Поподробнее, пожалуйста, про этого любопытного, — недобро прищурив глаза просит Андрей.
Я немного напрягаюсь, но пытаюсь не подавать виду.
— Мне нечем было заняться, нарвала черешни, присела на лавочку, ко мне подсел молодой мужчина, военный…
Подробно, стараясь ничего не упустить, пересказываю парням разговор. Они внимательно слушают. Судя по их лицам, разговорчивость мою они, мягко говоря, не одобряют.
— Марина! — стальным голосом обращается ко мне Сергей, — если ты продолжишь в том же духе, тебе стоит прямо сейчас возвращаться домой. Ты едешь туда, где идет война, понимаешь? Тут не принято рассказывать всем, куда ты едешь, по какому маршруту, с кем и так далее. Я за 10 лет ни разу не вошел и не вышел в запланированной точке, и, скорее всего, именно поэтому до сих пор жив. Здесь ничего и никогда не происходит случайно или просто так, запомни это. Почему ты уверена, что это военнослужащий? Потому что он в одежде цвета хаки? Так эта одежда продается везде, в свободном доступе для каждого. Пойдем, покажешь мне этого любопытного.
Выходим на улицу. Андрей останавливается возле ворот и рассматривает окрестности, мы с Сергеем присаживаемся на лавочку. Ждем. Спустя несколько минут к нам подходят те самые мобилизованные ребята, еще раз уточняют, решусь ли я озвучить их вопрос. Киваю, но мои мысли далеко. Внутри противное ощущение стыда за глупый проступок, за непонимание ситуации. Но вместе с ним мысли — кому я нужна? Я белоруска, обычный гражданский человек, я в отпуске. И именно в эту секунду до меня доходит — не я нужна, а Сергей! Это его я могу подставить, если уже не подставила, рассказав наш маршрут!
— Извини, пожалуйста, — поворачиваюсь я к Сергею, — я даже подумать не могла… Мне даже в голову не могло прийти…
— Все нормально. Не видно его, кстати?
Качаю головой.
— А на твою жизнь были покушения?
— Да, неоднократно, — совершенно безэмоционально отвечает мужчина, — и не исключено, что вскоре будет еще одно.
— Еще раз извини. Мне ехать домой? — интересуюсь я совершенно страдальческим тоном, глядя на него глазами кота в сапогах из одноименного мультфильма.
— Пока не нужно, только больше так не делай. Но планы придется поменять.
Мы уходим в номер. Мужчины что-то долго тихонько обсуждают. Мне говорят собираться. Грузим чемоданы в авто, уезжаем. Проехав с десяток километров, меняем машину, и я возвращаюсь в ту же гостиницу, в свою комнату, где и провожу долгий день, пеняя на свой язык. Забирают меня очень поздно, едем в ночь, молча. Вижу за окном Самбекские высоты — музейный комплекс Великой Отечественной войны. В прошлый раз по этой дороге мы ехали в ДНР.
— Мы не в Луганск? — рискую заговорить я.
— Нет. Пока в Донецк, а там разберемся.
Ближе к границе водитель молча кладет пропуск под лобовое стекло. ФСБ живо интересуется моим паспортом. Послушно иду к окошечку поговорить с сотрудником. Пара стандартных вопросов: «В первый раз едете в ДНР?», «С какой целью?», «Надолго ли?», и совсем неожиданный: «Вас никто не обидел? У вас такой несчастный вид».
Спустя примерно час мы в Донецке. Узнаю улицы и здания, которые произвели на меня настолько неизгладимое впечатление весной. Опускаю стекло и слушаю воздух — тишина. Сегодня никакой канонады.
— Линия фронта сдвинулась, — будто прочитав мои мысли, говорит Сергей, — сейчас более-менее тихо. Ночевать будешь там же, где жила в прошлый приезд. Завтра расскажу, что я решил по поводу тебя.
Рекомендуем
