История и подвиги советского летчика, без лица и без ног вернувшегося в боевой строй

На врачебную комиссию прибыл летчик во флотской шинели. В помещениях осаждённого Ораниенбаума было холодно, стараясь не хромать, он подошёл к столу комиссии, доложил о себе, и стал ожидать решения членов комиссии, уже ознакомившихся с историей болезни и записями в его медицинской книжке. Оно же было однозначным:

«Ни о каких полётах — не может быть и речи, товарищ майор!» — с сочувствием, но одновременно строго, сообщил летчику председатель комиссии. И упреждая возражения летчика, добавил: «Не просите и не уговаривайте нас, не поможет!!! Мы не имеем права это делать! Вы же, извините, — инвалид!!!».

 И тогда летчик, а это был майор Леонид Белоусов, быстро обошел длинный стол, за которым заседали члены медицинской комиссии, рывком распахнул створки балконных дверей. А выйдя на балкон, он скинул свою шинель, перемахнул через балконные перила и прыгнул со второго этажа в холодную воду пруда, переплыл его, и выйдя из воды, стал подниматься в здание. В помещении, где заседала медицинская комиссия, установилась абсолютная тишина, изумленные и потрясенные увиденным, никто из её членов не мог промолвить ни слова.

 Поднявшись на 2-й этаж, Леонид Белоусов, в мокром насквозь обмундировании, опять зашёл в комнату, подошел к столу комиссии и произнес такие слова, обращаясь к врачам: 

 «Вот вы — все здоровые, а я — больной, инвалид. Пусть кто-нибудь из вас сделает то, что сейчас сделал я!!!».

И тогда взволнованный и растроганный до глубины души председатель комиссии Джанелидзе, не говоря ни слова, взял медицинскую книжку Белоусова и написал в ней такую резолюцию: «ЛЕТАЙ, ОРЁЛ!!!».
 Пояснение читателям: в декабре 1941 года при выполнении очередного боевого задания летчик-истребитель Леонид Белоусов был сбит и ранен. В результате началась газовая гангрена сначала одной, а затем и другой ноги. Их пришлось ампутировать…

426 дней провёл Белоусов в госпиталях. Его железная воля, мужество, желание отомстить врагам преодолели все недуги, а его неимоверные усилия и многодневные, до седьмого пота и крови на протезах тренировки дали, как уже знаем, невероятный результат: в 1944 году Леонид Георгиевич вернулся на Балтику и поднял самолет в воздух.

И это был уже второй его подвиг мужества и несгибаемой воли.

Первое тяжёлое испытание. В строй вернулся с изуродованным лицом

В один из дней февраля 1938 года на перехват иностранного самолета, вторгшегося в воздушное пространство Советского Союза, по сигналу тревоги взлетел летчик- истребитель, балтиец, старший лейтенант Леонид Белоусов. И хотя погода была отвратительная: низкая облачность, метель, но, пробив облака, Белоусов перехватил нарушителя, вынудив его убраться на свою территорию. Развернулся и Белоусов, взяв курс на свой аэродром, но вконец испортившаяся погода крайне усложнила его полёт, и тем более посадку, так как Белоусову пришлось садить самолёт практически вслепую. Лишь с третьей попытки он увидел взлетно-посадочную полосу, но посадка все равно была жёсткой — от удара о землю взорвались топливные баки самолета. В результате аварии Леонид Георгиевич получил множественные ожоги лица и тела: его лицо, руки, грудь представляли собой сплошную рану. Товарищи вытащили летчика из полыхавших обломков самолета, а потом начались долгие месяцы лечения. Но самым страшным для летчика Белоусова была не боль, а страшная перспектива остаться слепым и лишиться неба навсегда…  И он сумел победить саму смерть: получив тяжелейшие ожоги при выполнении боевого задания, выжил, удивив до крайности врачей, ведь его лицо собирали фактически заново, по кусочкам. Врач срезал кусочек кожи с плеча, ключицы или спины, пересаживал на очищенный от сгоревшей кожи участок лица, а потом 12 часов Леонид Белоусов держал палец на этом месте, так как для хорошего вживления температура должна была быть 36,6 градусов. И так повторялось, по имеющимся сведениям, более 30 раз.

 Врачи долго не разрешали снимать с глаз повязку, а лётчику было страшно — сможет ли он видеть? Сможет ли он летать? Не выдержал Леонид Белоусов, снял сам повязку и закричал от радости: он видел.

О герое строками стихов

Они написанным его другом, ветераном-гангутцем, ставшим после Великой Отечественной войны известным советским прозаиком и поэтом, Героем Социалистического Труда — Михаилом Дудиным, с многозначительным заглавием:

Глаза Л. Белоусова

Живет Герой Советского Союза
 На старой Петроградской стороне
 На пенсии,
 Отяжелев от груза
 Годов и славы, правильной вполне.
 Жизнь — не орел,
 А смерть в бою — не решка.
 Под Выборгом в сороковом году
 Он, сбитый, обгорел, как головешка,
 Потом промерз на лютом холоду.
 Он на протезах выбрался, хромая,
 Из госпиталя.
 Яростью грозя,
 Глаза его глядели не мигая —
 Не закрывались веками глаза.
 Сгорели веки,
 Мужеству,
 Усилью
 Предела нет.
 И был переполох,
 Когда он возвратился в эскадрилью
 Как бог отмщенья,
 Беспощадный бог.
 Доверить истребитель инвалиду?
 Доверили.
 Поверили.
 Пиши.
 И крылья, поднимавшие обиду,
 Как бы срастались с яростью души.
 Об этом помнят небеса Гангута
 И Ладоги седые облака,
 Где поединка
 Каждая минута
 Была равна векам
 Наверняка.
 В бою есть тоже мастерство.
 Полета
 Особый почерк
 И особый класс.
 Мгновенная
 Работа
 Пулемета —
 И падает, зажмуриваясь, ас.
 А он глядит,
 Как свастика кривая
 Ломается от взрыва и чадит,
 Не отводя лица
 И не мигая —
 Так мужество в грядущее глядит.
 Что видит он?
 Огня и крови реки,
 Семирамиду в розовом саду,
 Мор или мир?
 …Спали мне, время, веки,
 Дай разглядеть Победу и Беду.

Воевал с белофиннами, был награждён орденом

 И тогда, убедившись, что со зрением в порядке, Леонид Белоусов, попросив разрешения сделать перерыв в лечении, с повязкой на лице вернулся в полк, чтобы снова летать. В это время и началась война с белофиннами. Морозы стояли сильные, до 35-40 градусов, а кабина «И-16», на котором летал Белоусов, была открытого типа, и трудно представить  каково было летчику, несмотря  на старания врача спрятать тонкую наращённую кожу под слоем гусиного жира, ваты и бинтов … А Леонид Белоусов воевал.

И в 1940 году Указом Президиума Верховного Совета СССР Леонид Георгиевич Белоусов был награждён орденом Красного Знамени за особые отличия в боях. 

Великая отечественная война и тяжелейшее испытание. В строй вернулся на протезах

Когда началась Великая Отечественная война, Леонид Белоусов командовал эскадрильей на полуострове Ханко, затем воевал в 13-м истребительном авиационном полку, который прикрывал Дорогу жизни на Ладожском озере. В декабре 1941 года в воздушном бою Белоусов получил ранение, из-за которого стали отказывать потерявшие чувствительность обе ноги.

Из личных воспоминаний Белоусова: «…В один из трудных боевых дней я почувствовал, что ноги перестают меня слушаться, словно к ним привязаны железные гири. Обгоревшие во время несчастного случая на границе, они теперь снова стали донимать меня всё усиливающимися резкими болями».

Врачи вынесли вердикт: гангрена, нужна срочная госпитализация. Леонид Белоусов долго сопротивлялся, но вынужден был подчиниться решению командования. Врачи в тыловом госпитале в Алма-Ате, куда отправили лётчика, пытались сохранить ноги, но ничего не вышло, пришлось ампутировать. Правую ногу ампутировали выше середины бедра, а затем и ампутировали ступню левой ноги. 

В 32 года Леонид Белоусов стал инвалидом 1-й группы, без обеих ног и практически без своего лица… Многие спивались и погибали и от меньших увечий, Белоусов же мечтал об одном: вернуться в строй, чтобы летать и бить ненавистного врага. Ему помогли достать хорошие протезы, известные как «подарок Рузвельта», которые он сам еще и усовершенствовал, под себя. Освоив их, за счет долгих, изнурительных и мучительных тренировок Белоусов научился ходить, сначала на костылях, а затем и без них, только с палочкой. На это ушло больше года.

И наконец, он почувствовал, что сможет летать. Что сможет освоить не только По-2, но и новейшие истребители. Осталось убедить в этом врачей. И ему, как мы уже знаем, удалось убедить их столь оригинальным способом.

В 1944 году с помощью боевых товарищей Леонид Белоусов сумел восстановить летные навыки, сначала на самолёте По-2, затем на УТИ-4, Як-7 и даже на Ла-5. В этом же году Белоусов вернулся в свой полк, к тому времени ставший 4-м гвардейским истребительным авиаполком, и в его составе совершал боевые вылеты на прикрытие кораблей и разведку. Воевал Леонид Белоусов до конца Великой Отечественной войны, и на протезах сумел сбить 3 самолета врага.

Добившись возвращения в строй, Леонид Белоусов повторил подвиг Героя Советского Союза Алексея Маресьева.  Больше года он, безногий инвалид, летая на протезах, совершив около 40 боевых вылетов, участвовал в самых ожесточённых воздушных сражениях и побеждал. Бывший командир 4-го гвардейского истребительного авиационного полка Василий Голубев в своих мемуарах так описывает победы Леонида Белоусова после его возвращения в полк:

 «Майор Белоусов по прибытии в полк оказался одновременно «старым» и «молодым» лётчиком. Пока он лежал в госпиталях, изменились не только техника, средства управления боем в воздухе и на земле, но и тактика, методы ведения боя. Леонид Георгиевич быстро разобрался в накопленном опыте и в теории, и на практике. Он был готов к вылету на первое боевое задание.

Когда-то он впервые после тяжёлой аварии в 1938 году, обмотанный бинтами, вылетал на разведку, штурмовку, участвуя в воздушных боях с белофинской военщиной. Он первый поднял эскадрилью «Чаек» на отражение фашистских «Юнкерсов» 22 июня 1941 года. В числе первых насмерть сражался в самые трудные дни на Ханко, под Ленинградом, на Ладоге.

И вот вновь настал день первого вылета на прикрытие боевых кораблей в бухте Гаково. Два с половиной года Леонид Георгиевич ждал этого дня. Сотни дней и ночей, тысячи часов до изнурения готовил себя к нему.

В такой сложной обстановке хотелось, чтобы за его парой была не одна, а две. Ни один «Фокке – Вульф» не должен был оказаться в хвосте у Белоусова. Это прекрасно понял и Леонид Георгиевич. Пара Ла-5, с номером «03» на борту ведущего, нырнула вниз и в красивом боевом развороте устремилась вверх, в атаку на четвёрку истребителей, летевшую слева от «Юнкерсов».

Суматошно завертелись под облаками вражеские истребители прикрытия. Их вдвое больше, чем нас, но, проглядев начало нашей атаки, враг поплатился двумя самолётами. Белоусов, сблизившись на малую дистанцию, почти в упор расстрелял «Фокке — Вульф – 190», а снайпер Карпунин, не желая далеко отрываться, с большой дистанции длинной очередью сбил Ju-87».

Этот бой, в котором Леонид Белоусов одержал свою первую, после возвращения в полк воздушную победу, произошёл летом 1944 года. Вторая победа, по воспоминаниям того же В. Ф. Голубева состоялась осенью 1944 года:

 «На войне, как и в жизни, иногда бывают неожиданно счастливые совпадения. В это тихое сентябрьское утро мощной артподготовкой как раз и началось наступление 2-й ударной армии из района Тарту на север. Командование группы (немецкой, прим.) «Нарва», видимо, ожидая конца артподготовки, привело в готовность авиацию на аэродромах для удара по нашим войскам, чтобы упредить переход в атаку. Вот в это время мы подлетели на бреющем к аэродрому. Когда, охватывая его с двух сторон, начали горкой набирать высоту, перед взором открылось редкое зрелище. По краям бетонной полосы стояли наготове, без всякой маскировки, несколько десятков бомбардировщиков и истребителей, на высоте около 4000 метров патрулировали три четвёрки…

48 фугасных бомб горохом высыпались на готовые к взлёту самолёты и на среднюю часть полосы. Вести пушечный огонь, считать количество горящих машин времени не было. Мы так же дружно взмыли вверх, где наша шестёрка завязала бой с патрулями.

Первой подоспела на помощь группа Леонида Георгиевича. С ходу, с большой дистанции, он срезал «Фокке – Вульф». Потом, кем-то сбитый, штопором завертелся ещё один FW-190.Так закончился короткий воздушный бой».

О мужестве и стальной воле Леонида Белоусова покниге А.Бурова «Твои герои, Ленинград»

…Прощаясь с летчиками, майор Белоусов обещал скоро вернуться в полк. Собственно говоря, он и не хотел уезжать. Пока на этом настаивали врачи, Белоусов отказывался, но приказ командира дивизии пришлось выполнить. Если говорить начистоту, то командовать полком действительно стало очень тяжело. Не только летать, даже ходить по аэродрому подчас было невмоготу. Подводили ноги.
  Летчики знали: не такой человек майор Белоусов, чтобы согнула его беда. Поэтому верили — пройдёт немного времени, и майор, подлечившись, снова вернётся в полк.

Когда разразилась Великая Отечественная война, у командира эскадрильи Леонида Белоусова был некоторый боевой опыт. А уже к концу 1941 года его эскадрилья имела солидный счёт: пятьдесят два сбитых вражеских самолёта.

Затем он стал командиром полка. И вдруг исподволь подкравшаяся болезнь снова уложила его в госпиталь.

То, что из блокированного Ленинграда Белоусова отправили в далёкую Алма-Ату, никого не смущало. Туда ведь эвакуировалась и семья Белоусова. Близкие будут ухаживать за ним, и тогда лечение, может быть, пойдёт быстрей.

Но вскоре из Алма-Аты пришла тяжёлая весть: у командира гангрена, ему ампутировали левую ногу. Когда он уже собирался выписываться из госпиталя, на него обрушилась ещё большая беда: пришлось ампутировать и правую ногу. Где уж тут было ожидать возвращения командира…
  Однако в апреле 1944 года Белоусов появился в полку. На протезах, с палочкой. Лётчики не знали, куда посадить майора. Наперебой просили погостить подольше.

Погостить? Белоусов с недоумением оглядел товарищей. Не ради этого он сбежал из Алма-Аты. Не в гости приехал он сюда, а летать, воевать. Лётчики молчали.

Начал Белоусов с малого: попросил разрешения посидеть в самолете. Не без труда, с помощью механиков, забрался в кабину. Посидел, примерился. Поставив протезы на педали, подвигал рулем поворота.

Потом попросился в воздух. Разумеется, на маленьком учебном ПО-2 и, конечно, с инструктором. Ведь управление в этом самолёте спаренное — и в первой, и во второй кабине. Случись что-нибудь, инструктор не даст машине свалиться в штопор.

Инструктором Белоусова стал подполковник Борисов. На земле он предупредил друга, что взлетать будет сам.

Стартер взмахнул флажком, и машина помчалась по аэродрому. Белоусов глядел на приближавшуюся к нему ручку управления. Когда самолёт оторвался от земли, ручка начала отдаляться, словно хотела избавить майора от соблазна взяться за неё. 

Земля была уже далеко внизу, когда ручка управления слегка качнулась из стороны в сторону. Это сигнал.

Белоусов ухватил рукоятку, крепко сжал её и тоже качнул, давая знать, что он, Белоусов, взял управление на себя. Подтянул ручку — самолёт исправно полез вверх. Впрочем, в этом Леонид Георгиевич не сомневался. С ручным управлением всё и должно было обстоять благополучно. А вот как поведут себя ножные педали? Сможет ли он двигать ими так же легко, как ручкой?

Отклонив ручку влево, Белоусов тут же стал нажимать на педаль. Сделать это оказалось не просто. Разворот получился неуклюжий. Белоусов даже подумал, что Борисов заберёт сейчас управление, и на этом все закончится. Но подполковник не прикоснулся к ручке, словно его и не было в соседней кабине.

Белоусов решил сделать правый разворот. Он получился ещё более топорным — правая нога ампутирована выше колена… Раньше за час полёта, да ещё сопровождавшегося боями, он уставал меньше, чем за эти несколько минут.

Ещё тяжелее оказалось взлетать и садиться. На земле надо выдержать направление самолёта самым точнейшим образом. Чуть вильнёшь, и машина может оказаться на боку. Добиться же необходимой прямолинейности можно только ногами. Они должны как бы чувствовать педали. А тут протезы…

И всё-таки настал день, когда Белоусов получил разрешение вылететь самостоятельно, без инструктора. Радовался этому весь полк. Теперь майор сможет отводить душу хоть на маленьком ПО-2.

Но Леонид Георгиевич решил перебраться в кабину истребителя. Получилось то же самое: безногий летчик справился с боевым истребителем Ла-5. Майора Белоусова включили в боевой расчёт.

Правда, он сразу почувствовал, что его стараются выпускать в воздух пореже и задания подбирают полегче. Белоусов понимал, что товарищи поступают так из самым лучших побуждений. Но он строго-настрого запретил делать ему поблажки. Надо лететь на разведку — он готов. Сопровождать штурмовиков — в любое время. Никто из лётчиков не скажет, что он им в тягость. Когда пришлось вести воздушный бой с фашистскими истребителями, лётчики видели, что сражался он наравне со всеми. И тот немецкий истребитель, который пытался сбить его сзади, сам был сбит.

Так майор Леонид Георгиевич Белоусов вернулся в строй. И лишь когда закончилась война, он согласился уйти в отставку. Но и после этого не порвал с авиацией. Многие питомцы Ленинградского аэроклуба помнят, что именно он поднял их в небо.

Со времени войны минуло много лет, и вот фамилия балтийского лётчика вновь появилась в газетах. На этот раз в Указе Президиума Верховного Совета СССР. 10 апреля 1957 года Родина удостоила мужественного лётчика звания Героя Советского Союза.

Из воспоминаний: как общался Белоусов, выступая после войны

 «Рассказать про такое выступление — невозможно. Его надо было слышать и видеть, находиться среди людей зала, к которым обращался Герой со своей, удивительной и неистовой речью.

 Надо сказать, что голос у Белоусова был довольно высокий и резкий, но это не портило его выступления. Про себя он совсем ничего не рассказывал. Он говорил только про своих боевых друзей. Лётчиков, сражавшихся с жестоким и смелым врагом с первых дней страшной войны. Про боевых друзей-истребителей, отчаянно дравшихся с врагом на своих фанерных «ишачках» и «чайках». Они в тяжелейших условиях сбивали немецких асов в небе того горького и страшного лета 1941 года. Про то, как они воевали на полуострове Ханко, где располагалась наша военно-морская база, в глубине Финляндии. Про то, как им приходилось и взлетать, и садиться под ежедневным обстрелом финской артиллерии, стремившейся уничтожить маленький авиагарнизон базы. Про то, как один из них изловчился сбить «Юнкерс», израсходовав в бою всего семь патронов. Про то, как отважно дрались и погибали его боевые товарищи, отдавая свои молодые жизни за Родину и её свободу.

 Белоусов, рассказывая о боях, в основном употреблял именно это слово: «дрались». Не «сражались», не «воевали», не «вели бои», а именно «ДРАЛИСЬ». Видно было, что для него, и спустя тридцать лет после Победы, не снизилась острота восприятия, отчаяние тех жестоких боев, и он изо всех сил старался донести свои чувства и память сердца до нас, своих слушателей «.

 Некоторые же высказывания Леонида Георгиевича Белоусова навсегда врезались в память слушателей:

 ** «Защищая «Дорогу Жизни», мои боевые товарищи ежедневно совершали по пять – шесть боевых вылетов в сутки. Дрались, не щадя ни себя, ни врага. Усталость была такая, что некоторые лётчики даже засыпали в кабинах в полёте!!! А при приземлении — вылезали из кабины, падали и засыпали тут же, в снегу, под крылом своего истребителя, в 20-ти градусный мороз, не чувствуя ничего от смертельной усталости и перенапряжения. Некоторые уставали так, что их не могли разбудить и привести в чувство для нового вылета».
  ** «Мы отдали своей Родине всё: молодость, здоровье, жизнь. Всё, что имели и могли отдать. Миллионы моих сверстников не дрогнули в бою и погибли за вас, за нашу великую Родину, за её светлое будущее. Я несколько раз был сбит в воздушном бою, горел в самолёте и обгорел, как головешка. Был тяжело ранен и потерял обе ноги. (тут он слегка приподнимал свои брючины и зал видел, что вместо ног у него протезы…)
  Но я не мог оставаться в тылу, когда враг топтал нашу землю. Научился ходить на протезах, освоил новые боевые истребители и добился разрешения летать. Потом вернулся в свой полк, и дрался с беспощадным врагом вместе со своими боевыми товарищами, пока хватало сил.

 Будьте же и Вы достойны нас. Мы — уже уходящее поколение. Мы сделали всё что могли, и должны были сделать для Родины в грозный час. Мы хотим быть уверены, что дрались и погибали не зря. Что наша страна— в ваших надёжных молодых руках, и вы не дрогнете в минуту испытания, как не дрогнули мы. Мы очень надеемся на вас, ребята!!!»

И после войны был в строю

 Несмотря на все пережитое, судьба уготовила Леониду Белоусову не только длинную жизнь, но и долгие годы активной работы. Когда закончилась война, Леонид Георгиевич не смог отказаться от своего любимого летного дела и возглавил Ленинградский аэроклуб. И даже после выхода на пенсию Белоусов продолжал работать, трудился он на речном транспорте и директором таксомоторного парка. Также Белоусов часто общался с трудовыми и воинскими коллективами, студентами и учащимися школ, писал мемуары. Не дожил Леонид Георгиевич Белоусов сего 2 дня до 53-й годовщины Великой Победы, скончавшись в 1998 году, в возрасте 89 лет. Герой похоронен в Северной столице, которую когда-то защищал, и где память о нем, его беспримерном мужестве живет, передаваясь молодым поколениям.