Считали погибшим, а он выжил: история танкиста-героя Михаила Кадочкина

Наградной лист на танкиста, гвардии старшину Михаила Кадочника: изучая сведения о нём, поневоле вздрагиваешь, видя запись: «Убит 27.04.45 г.» Поэтому и сам текст наградного листа читаешь с большим волнением:

«В боях с 26 на 27.04.45 года при отражении вражеской контратаки т. Кадочкин показал отвагу и геройство. В неравном четырёхчасовом бою стоял насмерть и не дрогнул. …Вступив в единоборство с врагом, им было уничтожено 2 орудия с расчётами, 7 пулемётных точек, до 15 фаустпатронщиков и до 70 гитлеровцев».

И снова те же горькие слова: «…героически погиб».

А подводя итог изложенному, командир 87-го гвардейского тяжёлого Бобруйского Краснознамённого ордена Суворова полка, гвардии полковник Тидеман, ходатайствует перед вышестоящим командованием: «Достоин присвоения посмертно звания Героя Советского Союза».

Из рассказов и воспоминаний о боях экипажа танка ИС-2 26–27 апреля 1945 года

26 апреля 1945 года в лесу у немецкого населённого пункта Фрейдорф сосредоточилась многочисленная гитлеровская группа войск, намеревавшаяся прорываться на запад, в расположение англо-американских войск.

И как раз в этом районе, при движении по автостраде Котбус–Берлин, в тяжёлом танке ИС-2 с номером 30 на башне, которым командовал лейтенант Мухамед Атаев, а наводчиком был старшина Михаил Кадочкин, случилась досадная поломка — из-за течи масла из двигателя боевая машина вынуждена была остановиться.

Командир роты приказал экипажу танка №30, в ожидании технической помощи, занять удобную позицию и не терять бдительности:

— Позицию выберете здесь, в районе деревни Фрейдорф. В лесу фашистов ещё порядочно. И, конечно, они будут рваться на Берлин, на запад, куда угодно… Так что будьте внимательны.

Танковая рота ушла дальше, оставив повреждённый танк в ожидании ремонтной «летучки».

Лейтенант Атаев осмотрелся и приказал старшему механику-водителю отвести машину в кустарник, в сторону от дороги. Здесь, в засаде, и расположился танк. Механик-водитель сразу же полез в моторное отделение, чтобы попытаться устранить неисправность, а лейтенант Атаев и старшина Кадочкин, сидя в башне, осматривали лес, прикидывая, откуда может появиться враг.

— Товарищ лейтенант, — обратился Кадочкин к командиру, — посмотрите на опушку. Там что-то новое.
— Да ничего нового нет. Всё то же, продолжается война, — зло пошутил Атаев и добавил: — Сейчас фашисты будут прорываться. Это уж точно. Сидеть им в лесу нет никакого смысла.

И Атаев оказался прав. Примерно через полчаса темные пятна в лесу ожили, поползли. А когда они вышли на дорогу, сомнений не оставалось — это были вражеские танки и самоходки. Кадочкин пересчитал их: семь гитлеровских машин, впереди шли разрисованные грязновато-жёлтыми пятнами танки.

— Спокойно, Кадочкин! Не спеши, пусть подходят ближе, — приказал лейтенант Атаев.

И вот вражеские боевые машины уже хорошо просматриваются, видно даже вращение их гусениц. Когда до врага осталось около 800 метров, Кадочкин выстрелил, и тяжёлый корпус головного немецкого танка дрогнул, немного подался назад и остановился. 122-миллиметровый снаряд нашего ИС-2 накрыл головной танк. Звякнул затвор пушки, и второй выстрел накрыл ещё одну машину врага. Всё произошло в течение нескольких секунд. Кадочкин стрелял деловито и спокойно.

Враг тоже ответил несколькими выстрелами, но не попал, а Кадочкин, прицелившись по вспышкам их пушек, выстрелил в третий раз: снаряд угодил в ходовую часть немецкого танка и разнёс её. Фашисты, бросив подбитые машины, поспешили вернуться в лес.

Но в 2 часа ночи 27 апреля гитлеровцы перешли в контратаку. Пытаясь прорваться, чтобы уйти на запад, они, словно обезумев, бросились напролом. Не считаясь с потерями, шли и шли, подбадривая себя вспышками ракет — они рвались на запад, уж если в плен, то к американцам и англичанам.

Кадочкин вёл огонь по вспышкам вражеских выстрелов. Увидев в свете высоко взлетевшей ракеты, что на опушке леса появились два орудийных расчёта врага, понял — фашисты решили уничтожить танк. Он явно мешал их планам. Кадочкин выстрелил первым, темноту лизнули огромные языки пламени, выстрел был точным.

Противник, потеряв два орудия, не отказался от намерения уничтожить танк, неприступно стоявший на его пути. Фашисты лишь изменили тактику — без лишнего шума их пехота и фаустники подбирались к машине. Их заметил командир экипажа лейтенант Атаев и попытался из люка пулемётным огнём разогнать фаустников, но был сражён вражеской пулей.

— «Командира убило…», — пронеслось в голове Михаила Кадочкина.

Бой продолжался, снаружи один за другим раздались два взрыва. По звуку Кадочкин определил — фаустпатроны. «Значит, противник близко», — подумал он и, изменив угол, под которым стреляли пушка и пулемёт, начал короткими очередями круговой обстрел темноты вокруг танка. Заряжающий бросил в разные стороны три гранаты, но опасность не уменьшилась — немцы были уже совсем рядом.

Механик-водитель, ставший теперь командиром, принял решение менять позицию.
— Миша, — приказал он Кадочкину, — выбирайся наружу, будешь показывать мне, что делать, а я попробую сдавать машину задом. Развернуться мы здесь не сможем.

Кадочкин встал перед смотровым прибором и подал первые знаки механику. Танк на малых оборотах задним ходом начал движение. До развилки, где можно было бы развернуться, оставалось не более 20 метров. В это время полоснула автоматная очередь, и Кадочкин почувствовал, как обожгло правую руку. Попробовал поднять её — не смог, между пальцев ощутил тёплую и липкую кровь.

Превозмогая боль, он прижал раненую руку к туловищу и продолжал подавать сигналы одной левой рукой. В этот момент совсем рядом раздался оглушительный взрыв, и взрывной волной Кадочкина швырнуло в кювет. Он уже не слышал последних выстрелов своего танка и того взрыва, после которого грозная машина замерла навсегда…

«Стойкость и героизм экипажа тяжёлого танка под командованием гвардии лейтенанта Мухамеда Атаева помогли удержать позиции батальону, который здесь оборонялся. Весь экипаж геройски погиб, но фашисты не прошли», — так в боевом донесении сообщал командир стрелкового полка в штаб дивизии. Именно поэтому Михаила Кадочкина сочли погибшим.

Выжил и в Кремле получил звезду Героя

Лишь утром, после ночного боя, Михаила Кадочкина, подававшего признаки жизни, подобрали и отправили в госпиталь. Так герой-танкист опроверг записи о смерти в наградном листе и был удостоен чести получить Золотую Звезду Героя Советского Союза в столице страны.

Герои посмертно

Командир экипажа гвардии лейтенант Мухамед Атаев и старший механик-водитель танка гвардии лейтенант Пётр Трофимович Гриценко удостоены звания Героя Советского Союза посмертно.

Вместо послесловия

Вспомним, уважаемые читатели, строки Расула Гамзатова и сохраним в своих сердцах память о солдатах Великой Отечественной войны:

От неизвестных и до знаменитых,
Сразить которых годы не вольны,
Нас двадцать миллионов незабытых,
Убитых, не вернувшихся с войны.
Нет, не исчезли мы в кромешном дыме,
Где путь, как на вершину, был не прям.
Ещё мы женам снямся молодыми,
И мальчиками снямся матерям.
А в День Победы сходим с пьедесталов,
И в окнах свет покуда не погас,
Мы все от рядовых до генералов
Находимся незримо среди вас.