Латвия требует 800 миллиардов за прошлое, а что она сделала для будущего?

Страна-банкрот в очередной раз посчитала «ущерб от оккупации». Как всегда, когда дела начинают идти особенно плохо. Получилось 800 000 000 000. Комиссия работала старательно: двадцать лет подсчётов уже за спиной, ещё пять лет впереди. Итоговые цифры ограничивается только собственными влажными фантазиями и количеством нулей, которые помещаются на экране калькулятора.

Комиссия за это время превратилась в отдельный паразитирующий политический организм. Он питается бюджетом, производит цифры и живёт своей жизнью. На работу комиссии в лучшие времена выделялось по двести тысяч латов (около 400 000$) в год, в прошлом году — почти сто пятьдесят тысяч евро.

Самые скромные подсчёты показывают, что за два десятилетия на «учёт ущерба» из бюджета ушли миллионы наших с вами денег. И, если логика этой машины сохранится, уйдёт ещё не меньше. Потому что поиск несуществующего ущерба — это бесконечный процесс. Даже если искать уже нечего, можно найти «упущенную выгоду», «подавленные процессы», «альтернативные траектории развития». Гибкая методика позволяет включать почти всё.

Но вот что смешно и грустно одновременно: весь этот подсчёт ущерба — жалкая попытка доказать недоказуемое и впихнуть невпихуемое в головы людей. Доказать, что СССР обокрал Латвию. Впихнуть в сознание, что всё хорошее — случайность, а всё плохое — результат «оккупации».

То, что стоит до сих пор

Проблема в другом. Когда Латвия объявляет миру, что СССР причинил ей 800 миллиардов ущерба, она скромно умалчивает, что значительная часть сегодняшнего благополучия опирается на то, что было создано именно в советские десятилетия.

Начну с самого важного: около 70% жилых зданий Латвии — постройки 1946–1990 годов. В этих квартирах живёт большинство латвийских семей. За все годы «свободы» Латвия построила около 3% нынешнего жилья.

То же касается инфраструктуры. Все основные мосты и путепроводы построены в советский период. Есть, правда, ещё Южный мост. Но это памятник не инженерной мысли, а казнокрадству. Это чудовище впору включать в Книгу рекордов из-за стоимости одного метра обычного моста — без малого 2 000 000 евро в нынешних ценах.

Автомагистрали A1, A2, A6, связывающие столицу со всеми регионами страны, — тоже наследие того времени. Именно они до сих пор несут основные транспортные потоки.

Железные дороги — отдельный разговор. Вся базовая сеть Latvijas dzelzceļš сформировалась именно в советские десятилетия. Электрификация направлений Рига—Юрмала—Тукумс и Рига—Огре, рижский железнодорожный узел, грузовые маршруты — это основа, на которой Латвия жила до недавнего времени. Пока сама не угробила свой транзит. Новых магистралей страна так и не построила, а старые превратила в обузу и на полном серьёзе рассматривает их уничтожение.

Энергетическая инфраструктура — один из самых показательных примеров. Инчукалнсское подземное газохранилище, построенное в 1968–1972 годах, остаётся редчайшим по меркам Европы объектом. Латвия пользуется им более полувека, что по сей день обеспечивает стране стратегические резервы и доход.

К списку можно добавить ГЭС на Даугаве, инженерные сети, системы отопления, школы, институты, больницы, поликлиники. Всё это существует не в учебниках, а в реальной жизни. И всё это обслуживает страну каждый день. Это не «ущерб», а активы, которые прослужили десятилетиями. И продолжают служить.

Что уничтожено за годы «свободы»

А теперь давайте вспомним, что Латвия получила от СССР не только жильё и дороги. Она получила мощную промышленную базу. Заводы. Фабрики. Колхозы-миллионеры. Рыболовецкие флоты. Всё это работало. Всё это кормило страну. Всё это давало рабочие места десяткам тысяч людей.

И что с этим сделали за тридцать лет «независимости»? Правильно. Уничтожили. Вот далеко не полный список:

«Лиепайский металлург» — крупнейший металлургический завод Балтии. Основан в 1882 году, в советское время стал флагманом отрасли. Производил арматурную сталь, обеспечивал металлом всю республику и соседние регионы. Завод пережил обе мировые войны, революции, депрессии. Но не пережил «демократию». В 2013 году — банкротство. 140 лет работы, тысячи рабочих мест — всё. В Балтии больше нет ни одного металлургического завода.

ВЭФ (Valsts Elektrotehniskā Fabrika) — гордость советской радиоэлектроники. На пике в 1980-е на заводе трудились более 20 000 человек. Выпускал радиоприёмники, магнитофоны, телефоны, электронику для оборонки. После 1991 года — деградация, распродажа по частям. К началу 2000-х от гиганта остались несколько мелких фирм. Двадцать тысяч рабочих мест, НИИ, конструкторские школы — всё в никуда.

РАФ — Рижская автобусная фабрика в Елгаве. С 1949 года выпускала легендарные микроавтобусы. На пике производила до 10 000 машин в год, работало 8000 человек. Сейчас на территории — торговые центры и склады. От автопроизводства не осталось ничего.

Рыболовецкие колхозы. В советское время Латвия имела один из крупнейших флотов в СССР. Десятки колхозов на побережье были миллионерами. Траулеры выходили в Атлантику, работали круглый год. После 1991 года флот продали, резали на металл, угоняли. Сегодня осталось несколько десятков судов.

Сельское хозяйство. Советская Латвия славилась колхозами и совхозами. Латвийское масло, сыры, бекон — бренд качества. После приватизации — катастрофа. Поголовье скота сократилось в разы, производство молока упало на 70%. Сегодня — заброшенные поля, вымирающие деревни, продукцию везут из Польши.

Старение наследства

В любом подсчёте ущерба есть вторая часть: что произошло с этим наследием после 1991 года. Большая его часть пришла в упадок не потому, что была плохо построена, а потому что десятилетиями не видела полноценного ухода.

Жилищный фонд стареет. Транспортная сеть изношена. Мосты рассчитанные на повышенные нагрузки, многими десятилетиями не видели реконструкции. Инчукалнс пока работает, но уже требует инвестиций. Коммунальные сети построенные в 1960–1980-е неизбежно приближаются к физическому пределу. Тотальная катастрофа не за горами.

Страх перед правдой

На этом фоне особенно забавно звучат опасения главы комиссии, что Россия «придёт в суд и скажет, что всё, что они инвестировали, мы пустили коту под хвост». Но не ждать суда. Достаточно выйти на улицу любого латвийского города и посмотреть, какие дома стоят, по каким дорогам ездит транспорт и где находится критическая инфраструктура.

Это не Россия скажет «когда-нибудь». Это уже сегодня год за годом говорят все, кто имеет голову на плечах. Именно так: «РОССИЯ В ВАС ИНВЕСТИРОВАЛА, А ВЫ ВСЁ ПРОСРАЛИ!»

Сегодняшняя риторика комиссии работает просто: всё хорошее, что осталось — случайность; всё плохое — результат «оккупации». Такой подход снимает ответственность с тех, кто 30 лет бездарно и бездумно распоряжается бесплатно доставшимся наследием великой страны. Мифический ущерб превращается в универсальную формулу: если реальность не радует — виновата история.

Вместо вывода

Латвия получила от СССР огромный материальный комплекс. Она им пользовалась тридцать лет. Она на нём стояла. Она продолжает на нём стоять. И если сегодня этот комплекс разрушается — причиной является не прошлое, а настоящее. Не «оккупация», а отсутствие долгосрочной стратегии развития. Не «ущерб», а неумение управлять тем, что уже есть.

СССР построил для Латвии промышленность, жильё, инфраструктуру, энергетику, транспорт, сельское хозяйство… Дал лучшую в мире систему образования и медицину. Обеспечил работой сотни тысяч, если не миллионы людей.

А Латвия за тридцать с небольшим лет «свободы»:

• Уничтожила промышленность
• Распродала флот
• Развалила сельское хозяйство
• Довела до упадка жилфонд
• Потеряла треть населения

И требует 800 миллиардов компенсаций за «ущерб от оккупации».

Но если считать по-настоящему — с учётом того, что было получено и что было уничтожено — то должна не Россия Латвии, а Латвия — сама себе. За бездарно растраченное наследие. За уничтоженные заводы. За разогнанные колхозы. За проданный флот. За вымирающую страну.

Но об этом комиссия, конечно, отчёт писать не будет. Потому что для этого нужна не фантазия и калькулятор, а совесть и честность.