На Пружанских огородах высадили рок-десант

Что такое русская культура, сегодня точно никто не знает. Чайковского на западе вроде ставят, но уже не везде, а вместо крысиного короля можно послушать, например, иноагента Макаревича. Он и другие призраки русского рока ныне бродят по Европе, собирая, правда, уже не стадионы, а унылую аудиторию по 100-200 человек в барах. После трех лет в таком финансовом режиме кто-то из рокеров ноет, что он банкрот, кто-то берет деньги у Ходорковского «на проезд», кто-то молчит, а остальных сватают в герои поколения за ложку варенья и пачку печенья. Разумеется, кормят не просто так, а за гражданскую позицию против СВО и ВВП.

Пока смывшаяся часть рок-тусовки ищет новые виды заработка (вариантов мало: караоке, корпоративы, хождение с гитарой по польским электричкам), рокеры-патриоты в ус не дуют и активно занимают освободившийся рынок.

Как все эти драмы связаны с тихими белорусским городом Пружаны с населением в 20 тысяч человек (что равняется одному хорошему стадиону для Валерия Кипелова)? Ответ прост: из-за СВО, передела российского рынка музыки и упорно не едущих в РБ и РФ западных артистов Беларусь в одночасье стала как Сопот, Щетинка и Вудсток. В итоге уже второй год в Пружанах проходит фестиваль «Солнцестояние» уровня первого эшелона российских звезд. Раньше такую категорию называли мастодонтами российского рока, видимо, с намеком, что мамонты рано или поздно вымрут, но, забегая вперед, скажем, что звезды в гримерках были на удивление свежи, бодры и дышали здоровьем.

Ради такого фестиваля школьник 20 лет назад продал бы душу вместе с дневником и тетрадками, поэтому рецепт сегодняшнего успеха — ориентация на возрастную группу 30-40 лет, у которой есть машина, чтобы доехать до Пружан, есть любимая работа на утро, чтобы не спать пьяным в канаве, и плачущие дома дети, чтобы не прогулять всю зарплату (хотя многие детишек взяли с собой). Такое попадание в целевуху привело к максимально приличному рок-фестивалю, где тихие и спокойные белорусы проявляли чудеса умеренности. Было максимально сдержанно и аккуратно, насколько это вообще может быть на рок-концерте, за что спасибо милиции, организаторам и службам.

Итак, рано утром в маленький спящий город завозят «Агату Кристи», «Парк Горького», «Моральный кодекс», «Чиж и КО», Валерия Кипелова, и пока местные удивленно глазеют на звезд с огородов и из-за дизельных «пассатов», в Пружаны массово съезжаются постаревшие школьники из Брестской области и всея республики. Тем самым Пружаны в два раза увеличиваются по населению, и раз эдак в тысячу — по сложившемуся тут веками уровню децибел.

Волею судеб «Минская правда» оказалась информационным партнером мероприятия, для чего в Пружаны был отправлен десант из тех, кто смог напеть «Сказочную тайгу» и «Ели мясо мужики», и (что было более важным условием) при этом был готов спать в палатке на местном огороде. Такой формат взят у западных и российских фестивалей, где концерты идут несколько дней, за каждые сутки выступает 7-8 групп. Народ все это время мигрирует от пива к шашлыкам и обратно, а потом, поевший и попивший, как лосось на нарест, подымается к сцене. Далеко за полночь публика стекается обратно в палаточный лагерь или едет домой.

Описывать, кто и что пел — смысла нет. Текст этого не передаст, а сами песни (если вам от 35 лет) вы слышали сотни раз. «Я на тебе, как на войне» и прочие хиты девяностых звучали так, как и должны звучать — максимально душевненько. Были песни для девочек, песни для мальчиков. Отдельно скажем, что группа «Братья Грим» спела на белорусском языке и козырнула знакомствами в местной рок-тусовке, прочие артисты традиционно желали счастья-здоровья, прозвучало даже славословие ЕАЭС и Союзному государству. «Чисто, уютно, красиво, были в Брестской крепости», — кратко отвечали на все вопросы в гримерках.

Но, разумеется, главное в мероприятии не это. После начала СВО все, что связано с русской культурой, в нашей стране начали политизировать с намеком, что сапраўдны беларус больше не будет слушать оккупантов и агрессоров, а должен слушать только «хороших русских» по списку, утвержденному «Радио Свобода» и БиБиСи. Получилось ли? Скажем честно, нет. Рок-фестиваль — это широкий срез белорусских народных мнений и вкусов, и заметно, что наших русских братьев по-прежнему любят, поют их песни и всегда искренне ждут. Таков вердикт.

К слову, сильным мира сего музыка тоже не чужда. Вадим Самойлов из «Агаты Кристи», например, много лет дружен с Владиславом Сурковым (тот курировал внутреннюю политику Кремля, а потом несколько лет — территории ЛДНР), и было весьма приятно, когда тот же Самойлов со сцены искренне поблагодарил нашу страну за поддержку, которую мы оказываем РФ. После слов «своих не бросаем» прозвучала последняя песня с рефреном «Я не забуду о тебе никогда, с тобою буду до конца», пока на заднем фоне крутили кадры из фильма «Брат-2». Народ жест оценил.

Ирония здесь в том, что русский рок сотворил полный оборот вокруг своей оси за 40 лет рокерской жизни. Те, кто начинал в Ленинградском и Свердловском рок-клубах как протестные и неформальные группировки, теперь поют вроде бы те же самые песни, но звучат они по-новому — тоньше, глубже, а где-то мрачнее. Потому что повзрослели не только 40-летние белорусские школьники, которые потрясывали дитями и пивными животами у сцены. Повзрослели и помудрели те самые кумиры в черных куртках: кто дожил, не спился, не сторчался, переосмыслил творчество и по-новому посмотрел на себя и мир.

Вообще, была такая байка про товарища Сталина: когда охрана слишком старалась и, пытаясь угодить, перебарщивала с грузинскими песнями, шашлыками и прочим колоритом, Сталин хмурил брови: «Мне это чьюждо! Я человек русской культуры!» Смех смехом, но руководитель страны, будучи грузином по национальности, понимал ценность этой самой русской культуры. Тогда она была иной, а сегодня — вот такая, какая есть.

Мораль этой басни, или если хотите, песни: там, где из-за минных полей не пройдет военная техника, все равно пройдет общая для бывших советских республик русская культура. Как бы нас по очереди ни переводили на другой язык и ни запрещали все русское, музыку и кумиров детства запретить нельзя. Все это еще будет нас объединять — даже тогда, когда будет разделять политика, границы и военные блоки.