Уроки войны с беспилотниками глазами американских экспертов

Сегодня, 14:19
(обновлено: Сегодня, 14:19)

Стремительное развитие беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) и их все более широкое применение в военных конфликтах по всему миру радикально изменили ландшафт угроз. Если раньше дроны считались скорее инструментом разведки или точечного удара, то сегодня они представляют собой серьезный вызов для обороны, особенно со стороны малых беспилотников. Для Соединенных Штатов, обладающих разветвленной сетью военных баз как за рубежом, так и на своей территории, эта угроза перестала быть чисто теоретической, требуя незамедлительного и всеобъемлющего ответа.

С 2022 года Объединенное управление по борьбе с малыми беспилотными летательными аппаратами армии США (Joint Counter-Small Unmanned Aircraft Systems Office, JCO) в партнерстве с аналитическим центром RAND Corp. провели шесть масштабных военных учений. Эти «военные игры» были нацелены на снижение угрозы от дронов и пролили свет не только на технические и операционные проблемы, но и выявили глубокие институциональные и доктринальные пробелы, требующие нетривиальных решений.

От технических преград к вопросам ответственности и юрисдикции

Изначально учения JCO/RAND фокусировались на сугубо технических аспектах противодействия дронам: обнаружении, отслеживании и нейтрализации. Однако мартовские учения 2025 года ознаменовали собой фундаментальный сдвиг. Они поставили гораздо более сложный и критически важный вопрос: кто именно несет ответственность и обладает полномочиями для защиты баз от дронов на территории США? Этот вопрос выходит далеко за рамки сугубо военных операций и затрагивает сложный ландшафт гражданско-военного взаимодействия.

Одним из ключевых выводов этих учений стало понимание, что защита внутренних военных баз США не может быть исключительно задачей вооруженных сил. Табличные учения, имитирующие различные сценарии проникновения дронов, ясно показали необходимость создания комплексной структуры для интеграции, обеспечения и синхронизации действий федеральных, штатных, местных, племенных и территориальных органов власти в операциях по противодействию дронам вблизи или непосредственно на военных объектах. Это, однако, немедленно поднимает вопросы юрисдикции, протоколов связи и правовых основ применения силы, требуя пересмотра существующего законодательства.

Мартовские учения, в частности, детально проработали условия, при которых Северное командование США (NORTHCOM), уже отвечающее за безопасность воздушного пространства Северной Америки, будет координировать противовоздушную оборону военных баз от БПЛА. Были определены три основных условия для поддержки NORTHCOM:

вторжения дронов, которые превосходят собственные оборонительные возможности баз;
одновременные атаки на несколько военных баз, особенно выполняющих критически важные миссии;
инциденты, подрывающие общественное доверие к вооруженным силам и правительству.

Учения также подтвердили целесообразность использования «комплектов быстрого реагирования» NORTHCOM (flyaway kits) — мобильных систем противодействия дронам и обученного персонала, который может быть быстро переброшен на угрожаемые объекты.

Роль Национальной гвардии и правовые лабиринты

Один из наиболее интригующих выводов учений заключается в потенциально решающей роли Национальной гвардии, в частности, ее Групп гражданской поддержки (Civil Support Teams). Благодаря их круглосуточной готовности, способности к быстрому развертыванию и значительным бюджетам на операции по противодействию дронам, Национальная гвардия может стать краеугольным камнем в системе внутренней противовоздушной обороны. Это смещает акценты с чисто армейских подразделений на более гибкие и интегрированные структуры, способные взаимодействовать с гражданскими правоохранительными органами.

Однако эти «игры» также выявили глубокие правовые сложности. Правила применения силы существенно различаются на примерно 500 военных объектах США, что создает нормативный хаос в условиях быстро развивающейся угрозы. Как можно эффективно реагировать на атаку дронов, если правовые рамки не позволяют однозначно определить, кто и при каких условиях может перехватывать или нейтрализовать беспилотник, особенно в гражданском воздушном пространстве? Учения оказались ценными именно тем, что способствовали межведомственной коммуникации и уточнению ролей и обязанностей, что само по себе является важным шагом в условиях размытых границ ответственности.

От «Репликатора» до микроволн

Параллельно с разработкой доктринальных и организационных решений, Пентагон активно развивает и технологическую базу. Инициатива Defense Innovation Unit (DIU) «Replicator 2» — яркое тому подтверждение. 10 финалистов программы Low-Cost Sensing (LCS) представят свои недорогие распределенные сенсорные технологии, призванные дополнить существующие системы противодействия дронам. Эти решения, обещающие сокращение затрат на 50-80% по сравнению с текущими системами Министерства обороны, будут продемонстрированы на учениях NORTHCOM «Falcon Peak» в этом году. В число финалистов входят такие компании, как BLUEiQ, Fortem Technologies, Teledyne FLIR Defense, предлагающие широкий спектр возможностей — от радиочастотного обнаружения до оптических и инфракрасных камер. Это подчеркивает стремление США к созданию «семейства решений» — многоуровневой и многоаспектной системы защиты.

Еще одним прорывом является контракт армии США с оборонным стартапом Epirus на поставку высокоэнергетических микроволновых систем Leonidas (IFPC-HPM Gen II). Эта технология, основанная на высокоэнергетическом микроволновом излучении (HPM), способна нейтрализовать целые рои дронов, излучая интеллектуальные электромагнитные помехи, которые выводят из строя бортовые компьютеры беспилотников. В январе 2023 года Epirus получил контракт на 66,1 млн долларов на четыре прототипа Gen I, которые были доставлены к маю 2024 года и успешно испытаны. В июле 2025 года был подписан новый контракт RCCTO на 43,55 млн долларов для разработки и поставки двух систем Gen II. Новая версия Leonidas обещает:

более чем двукратное увеличение дальности, до ~2 км;
рост мощности на 30%;
встроенные батареи для автономной работы до 30 минут;
расширенные режимы импульсной и многоцелевой стрельбы, продвинутые методы поляризации и улучшенные интерфейсы для солдат.

Кроме того, в марте 2025 года Epirus привлек 250 млн долларов на масштабирование производства и укрепление цепочек поставок, доводя общие инвестиции до более чем 550 млн. Это показывает серьезные намерения США по развёртыванию подобных систем. Однако здесь же выявляются и проблемы, характерные для военно-промышленного комплекса: сложности с масштабированием производства из-за проблем с цепочками поставок (особенно высокомощных усилителей) и бюрократическая инерция.

Закономерности и гипотезы

Из анализа американского подхода к проблеме дронов прослеживается несколько ключевых закономерностей:

сдвиг от технических решений к институциональным и правовым: очевидно, что самый совершенный радар бесполезен без четких правил, кто и как может использовать полученные данные, и кто уполномочен принимать решения;
акцент на межведомственную интеграцию: отказ от узковедомственного подхода в пользу широкого взаимодействия федеральных, региональных и местных структур является признанием сложности угрозы, требующей «целого правительства» для противодействия;
приоритет недорогим и масштабируемым решениям: программы вроде Replicator 2 демонстрируют понимание того, что высокотехнологичные, но дорогие системы не смогут справиться с массовым применением дешевых БПЛА;
развитие «семейства систем»: отсутствие единого «волшебного» решения против дронов заставляет создавать многоуровневую оборону, включающую различные сенсоры, средства поражения (от микроволновых систем до средств РЭБ) и организационные структуры;
повышенная роль Национальной гвардии: ее адаптивность и возможность использования для внутренних операций делают ее критически важным элементом в новой архитектуре обороны.

Исходя из анализа, можно выдвинуть несколько гипотез и предсказаний:

усиление роли кибербезопасности в системах противодействия БПЛА (Counter-Unmanned Aircraft Systems, C-UAS): помимо физической нейтрализации, все большее значение будет приобретать киберзащита и кибератаки на инфраструктуру управления дронами противника;
глобализация проблемы: опыт США в борьбе с дронами станет прецедентом и моделью для других стран. Проблемы юрисдикции и межведомственного взаимодействия, с которыми сталкиваются американцы, будут универсальными для многих государств, что приведет к формированию международных стандартов и протоколов;
эволюция правил применения силы: юридические лабиринты, связанные с применением силы против дронов, потребуют создания новых законодательных актов и международных норм, учитывающих двойное назначение БПЛА и их потенциал для использования как в военных, так и в террористических целях;
развитие автономных систем противодействия БПЛА: для борьбы с роями дронов и минимизации человеческого фактора США будут всё активнее инвестировать в системы противодействия, работающие на основе искусственного интеллекта и машинного обучения, способные автономно обнаруживать, классифицировать и поражать угрозы;
сближение гражданских и военных технологий: поскольку многие угрозы дронов исходят от коммерческих платформ, будет происходить все более тесное слияние гражданских и военных технологий в области обнаружения и нейтрализации БПЛА, что потребует нового типа взаимодействия между оборонным сектором и высокотехнологичными стартапами.

Переосмысление оборонной стратегии

Итоги шести военных учений JCO и RAND Corp. — это не просто набор отчетов о моделировании угроз; это окно в будущее военной безопасности и международных отношений. Они показывают, что эпоха, когда военные базы считались неприступными твердынями, ушла в прошлое. Угроза со стороны малых беспилотных аппаратов, будь то одиночные дроны или координированные рои, требует радикального переосмысления оборонной стратегии.

Американские специалисты, наблюдая за результатами этих «игр», пришли к прозрению: невозможно эффективно защитить страну от дронов, если оборона остается в пределах компетенции исключительно вооруженных сил. Необходим целостный «общегосударственный» подход, который стирает традиционные границы между военными, правоохранительными органами и гражданскими структурами. Это не просто вопрос обмена информацией, это вопрос совместного планирования, обучения и, что наиболее важно, создания единого правового и оперативного поля. Законодательные и юрисдикционные барьеры, выявленные в ходе учений, представляют собой фундаментальное препятствие, которое может оказаться даже более сложным для преодоления, чем сугубо технологические вызовы.

Более того, эти учения подчеркивают не просто необходимость новых технологий, но и изменение философии их применения. Переход к «семейству систем» и акцент на недорогие, масштабируемые решения являются признанием того, что будущая война с дронами будет войной асимметричной, где количество часто может превосходить индивидуальное качество. Программы, такие как «Replicator 2» и разработка систем, подобных Epirus Leonidas, показывают, что США осознают эту динамику и инвестируют в средства, способные противостоять не только отдельным угрозам, но и массированным нападениям.

Однако, несмотря на очевидный прогресс, остаются нерешенными и другие глубокие проблемы: как отличить дружественный дрон от враждебного в условиях постоянно меняющейся сигнатуры? Как обеспечить энергетическую независимость для высокоэнергетических систем, таких как лазеры, особенно для передовых подразделений? И, пожалуй, самое главное, как военный сектор, традиционно ориентированный на долгосрочные закупки и крупномасштабные проекты, сможет адаптироваться к «молниеносной» скорости развития беспилотных технологий, исходящих от коммерческого сектора?

Наконец, выводы учений простираются и на международные отношения. Если такая мощная в военном отношении страна, как США, сталкивается с такими фундаментальными вызовами в защите от дронов, то каково положение других государств? Это указывает на потенциальную гонку вооружений в области систем противодействия БПЛА, но также и на возможность формирования новых международных альянсов и обмена опытом для коллективного противодействия этой повсеместной угрозе. Будущее противовоздушной обороны будет определяться не только технологическим превосходством, но и способностью государств к беспрецедентной координации и адаптации в условиях меняющейся парадигмы войны. Мы наблюдаем лишь начало долгого и сложного пути.

Автор: Николай Тягников