Военкор «Пятнашки»: «Мою семью дергала СБУ, чтобы дали показания против меня»
У нее голубые глаза, тонкие черты лица и брови вразлет — ах, какая красавица! Чаще всего на голове девушки — каска, тело защищено бронежилетом, на ногах — берцы. Знакомьтесь: военный корреспондент интернациональной бригады «Пятнашка» Елена Соколова. И она уже давно рядом с парнями на самых горячих участках фронта СВО. Приехала из Донбасса в Минск буквально на пару дней, очень мечтала увидеть Беларусь, и «МП» ей в этом помогла.
С битами из «автобуса любви»
— Елена, вы родились в Димитрове. Хотелось бы узнать про вашу семью.
— Да, я родилась в Донецкой области, это маленький городок, сегодня он находится под контролем украинских войск. Дома я не была девять лет, не могу туда попасть из-за войны. Семья у меня простая — наш регион угольный, все мои дедушки и отец трудились на шахте. Больше 40 лет отдали этой профессии. Одна бабушка работала учительницей, другая была актрисой, а потом журналистом, и я пошла по ее стопам. Родителей у меня нет, мама рано умерла и отец в 2016 году ушел из жизни. Они тоже были творческие люди: папа — музыкант, барабанщик, мама пела. И дедушка увлекался музыкой. Кроме того, он байкер, очень любил технику и постоянно сам в мотоцикле все перебирал, тюнинговал его, сам сделал двигатель. То есть дед постоянно брал меня на какие-то байкерские слеты, а отец водил на концерты. Я и сама увлекалась музыкой, пока война не началась.
— Почему украинцы воюют с Донбассом?
— Разумеется, я помню самый первый день войны. В 2013 году я уехала из родного города и поступила на журфак в Донецкий национальный университет. Это региональная столица, жить там всегда было моей мечтой, его еще называют «городом роз», там стоит непередаваемый аромат этих цветов. Донецк тоже чистый и ухоженный, строили его европейцы. Я приехала туда и думала работать на телевидении, ведущей прогноза погоды, или что-то в этом духе. И вот уже в конце осени начались события на майдане в Киеве. Я прекрасно помню, как затем в наши города приезжали парни спортивного вида, и потом в прессе это называли «поезда дружбы» и «автобусы любви». Они просто выходили на площадь Ленина в Донецке и битами били людей — женщин, детей… Моему одногруппнику нос сломали, когда он из кафе выходил. То есть таким образом они пытались дестабилизировать ситуацию в Донбассе. Надо понимать, какие люди там живут. Это металлурги, шахтеры, те, кто привык всю жизнь работать на благо страны. По факту Донбасс кормил всю Украину. Потому что на западе страны, кроме как пасти овец, больше делать нечего. Западные украинцы в основном ездили в Польшу на заработки — то грибы собирать, то клубнику. И вот жителей Донбасса просто довели до того, что уже в марте люди вышли на «русскую весну». Я отлично помню этот день — ехала в университет на троллейбусе, и это был нескончаемый поток мужиков, которые только вышли из забоя. И уж митинговать им явно некогда было, потому что шахтерам надо кормить свои семьи.
С 2004 года ущемляли наше право говорить по-русски. Причем на первых порах все происходило «мягкой силой». Сначала 75% вещания сделали на украинском, хотя только 50% людей знало язык, то есть всегда Украина говорила на русском. Вот приняли бы закон о двуязычии, как в Беларуси, вообще не было бы проблем. Я училась в русской школе до 9-го класса, пока ее не закрыли. Весь документооборот перевели на украинский — и вот так шаг за шагом. Прозвучали заявления Юлии Тимошенко — мол, давайте оградим Донбасс колючей проволокой, потому что там живут одни бандиты. И вот такая нарастающая агрессия шла в нашу сторону. Мы просто не понимали, за что нас так ненавидели. И когда мы вышли на площади, отстаивать свое право строить будущее вместе с Россией, ругаться с Беларусью нам нельзя, потому что славянские народы все братья, соседи и мы должны быть в этом союзе. Официальный Киев нам обещал провести переговоры, но в апреле уже прилетели самолеты нас бомбить и объявили антитеррористическую операцию.
Все началось в Славянске и Краматорске, и нам казалось, что это далеко. Когда я видела эту картинку по телевизору, ломала голову — как в XXI веке такое вообще возможно?! Армия, которая призвана нас защищать, которой мы платим из наших налогов зарплату, — они приехали нас бомбить. Был случай, прилетел самолет и кинул бомбу в жилой дом, люди еще спали в своих кроватях. За что? Просто потому, что мы говорим по-русски?
Самое страшное
— Вы неоднократно попадали под обстрелы. Расскажите про самое страшное, что вам довелось увидеть на этой войне.
— Первый раз я попала под обстрел 26 мая, когда выходила из университета. Летели вертолеты, и я тогда впервые в жизни увидела «вертушки». Первая моя эмоция была: «Ух ты! Военный вертолет, такой красивый! Интересно, куда он летит?» И вот я за ним наблюдаю и вдруг из него начинает что-то падать, гремят взрывы. Это сейчас мы уже знаем, что надо сразу падать на землю, искать какое-то укрытие, понимаем, как из подручных средств соорудить жгут, чтобы оказать помощь в случае чего. За 10 лет мы научены опытом и понимаем, как действовать, а тогда это был шок, растерянность и обида. Я даже не могу описать, что это за чувство, это страх. Я помню, что меня кто-то за шкирку просто утащил в подземный переход.
Еще через две недели мы с друзьями сидели и играли в настольные игры у них дома. И по поселку, по жилым домам прилетел пакет «градов», и попало в соседний дом. У друзей дверь вывернуло, окна хлопнули, холодильник упал. Хорошо, что у них было где укрыться, все обошлось.
Третий раз это случилось еще через неделю. Мы поехали с друзьями покупать провода на радиорынок. И прилетели снаряды из миномета. Тогда я еще не разбиралась, что это прилетело. И договариваться с нами так никто и не приехал за все это время.
Война как фильтр дружбы
— У вас были раньше друзья среди украинцев? Вас разделила война? Что с ними потом стало?
— Это недодрузья, которых я раньше считала своими близкими. Они мне писали потом и обещали на моей могиле станцевать, всячески оскорбляли. Из самого цензурного — «путинская подстилка» и прочее. Хотя при чем здесь Путин? Я не понимаю, почему так произошло с людьми, с которыми мы воспитывались в одних и тех же условиях? По сути, сейчас мы воюем со своим зеркальным отражением, славянский народ на славянский народ, брат на брата. И меня пугает эта ненависть в их сердцах, откуда она там? Мы защищаем себя и свой дом, не мы прилетели к ним на военных самолетах. Некоторые мои знакомые ребята пошли в «Азов», кто-то еще в какие-то подразделения. Двоих моих одноклассников я встретила на блокпосту, они стали ополченцами, защищали Донбасс — и так я попала в «Пятнашку».
Украина нас объявила врагами народа, за журналистскую деятельность на меня заведены три статьи: госизмена, призыв к сепаратизму и что-то еще. А мне было тогда всего 18 лет. И мою семью дергали, чтобы она дала показания против меня. Хотя я в Димитрове не была прописана, они не имели права туда приходить. И вообще считалось, что в нашем маленьком городке нет СБУ, но она там есть и работает. Они взяли показания моих учителей, одноклассников, материалы из банка одаренных детей, где я состояла, другие документы — все это собрано.
Всем миром за Донбасс
— В 2015 году вы вступили в ряды ополчения, в подразделение интернациональной бригады «Пятнашка», работали военкором. Вместе с бойцами выезжали на передовую и снимали сюжеты о буднях, штурмах, боевых задачах.
— Немного расскажу, что это за подразделение. Оно было создано 3 июля 2014 года. Тогда приехали 15 добровольцев из России и в честь них так и назвали подразделение «Пятнашка». Они сразу отправились под донецкий аэропорт, где героически сражались наши ополченцы. Надо понимать, что вообще тогда происходило. Это было противостояние обычных работяг против регулярной армии Украины, у которой есть возможность производить снаряды, получать технику и амуницию, мобилизовать людей. А наши бедолаги стояли на блокпостах в обычных спортивных штанах с палками, охотничьими ружьями, топорами — что у кого было. Нужны патроны — идешь и штурмуешь украинскую позицию, захватываешь патроны и ими же против них воюешь. Вот таким образом у ополчения появлялись первые танки, артиллерия — это все трофеи. Только силой духа побеждали, потому что за свою землю стояли. Невозможно себе было представить, что по центру Донецка могут проехать украинские танки. Наши мужчины не могли этого позволить. Первыми встали на защиту те, кто прошел Чечню, Афган, и обычные шахтеры, металлурги, а потом еще учителя, слесари, бизнесмены.
Командиром интербригады «Пятнашка» стал А́хра (позывной «Абхаз»). Он даже срочку не служил, но приехал нам помогать. И где тут русский спецназ? Ребят часто критиковали, что они якобы рассекретили свою цифру, сколько именно их, но с каждым днем их становилось все больше. Примыкали новые люди, и сейчас нас уже целая дивизия. А интернациональная она потому, что в ней представители свыше 20 национальностей. У нас сейчас есть японцы, колумбийцы, европейцы, сербов много, весь Кавказ. Есть осетинский батальон «Сармат», абхазский батальон. И эти ребята не понаслышке знают, что такое война и НАТО. И они помнят, как из Донбасса к ним тоже приезжали добровольцы, когда эти республики боролись за свою независимость. «Пятнашка» принимала участие во всех важных битвах в Донбассе. Кроме донецкого аэропорта, это Шахтерск и «дорога жизни», которая соединяла Россию с Донецком, если бы ее отбили, нам бы, конечно, худо пришлось, потом авдеевская промзона, ворота в Донецк.
— Вы были автором и ведущей программ «В казарме», «Под прицелом». Что это за проекты?
— «В казарме» — проект о военных и для военных. Каждую профессию пробовала на себе и рассказывала, как обращаться с тем или иным вооружением. Водила танк Т-72, стреляла из него, также из САУ, ЗУ-23-2, стрелкового вооружения и т. д. «Под прицелом» — документальный проект о героях Донбасса.
