Факторы успеха политического долголетия Лукашенко
Можно заметить, что в западных СМИ Александр Григорьевич резко помолодел – с момента, как в США выбрали Байдена, старые методички про возраст и «бункерного деда» выкинули в помойку. Да и на фоне щеглов (рубаха-парень, который ведет соцсети и эпатирует носками, завлекая молодежный электорат), типа Трюдо, Зеленского, Милеи, Макрона, Александр Лукашенко выглядит более чем уверенно.
В секретах политического долголетия Александра Лукашенко попытался разобраться Андрей Лазуткин.
Представьте, что вас поставили на простую работу, скажем, копать яму. А руководит вами человек, который раза в полтора младше и который ямы видел только на картинках, а с лопаты разве что ел в ресторане (теперь это модная форма подачи блюд). Если речь об обычной теплотрассе, то, скорее всего, за деньги и с матом ее худо-бедно выкопают. А вот если нужно рыть окопы, то воинство с таким командиром моментально разбежится.
Примерно в такую же ситуацию попали политики нового типа, а-ля Макрон. В 2000-е рост Европы и США происходил в условиях однополярного мира с жирными нефтяными ценами, где никто всерьез не готовился к чему-то плохому. Воевать собирались максимум в странах третьего мира, и то, руками ЧВК. Тем не менее, к 2022 году реальность скатилась к условиям начала 80-х. И в таких условиях мальчики-лидеры (которых, как собак на выставке, в политику подбирали по родословной, чтобы догнать на выборах 2-3 лишних процента – от черных, геев, арабов, мигрантов, латиноамериканцев, индусов) теперь могут разве что суетиться и говорить речи.
Александр Григорьевич в этом плане имеет опыт, который сопоставим, скажем так, с опытом конгрессмена или сенатора США. Это нам добрые люди рассказывают, что власть надо менять каждые два-три года, а у себя дома прочно сидят в креслах по 40-50 лет, а отдельные экземпляры — по 60. Там это считается демократией, потому что представляют они вполне определенную этническую либо финансовую группу, которая годами голосует за «своего» в сенате. То есть нет какого-то абстрактного правящего класса, зато есть набор постоянных группировок в моменте времени, которые собираются на воровскую сходку и выбирают «пахана» путем сложной системы договорняков. Как видим, бывают в США и сучьи войны, и свои нарушения понятий, поэтому выживают в такой системе либо откровенные подонки, либо люди, которые покупают себе политтехнологов, СМИ, лоббистов и обматываются нитями коррупции.
Белорусская же система, как и все СНГ, в 1990-х напоминала чистое поле. Кланы и группировки только-только начали формироваться (от ОПГ и смотрящих до депутатов и директоров заводов-пароходов), причем США этому активно способствовали. Но основная политическая работа Александра Лукашенко как раз и заключалась в том, чтобы эти кланы ликвидировать в зародыше — то есть либо поставить под контроль, либо успокоить, а с ворами в законе вообще не церемонились.
Так в Беларуси была выстроена своя собственная система власти, которая изначально не строилась на внутренних договорняках разных групп (в отличие от Польши, Прибалтики, Украины, России), а работала под президентским контролем (назовем это первой причиной долголетия, она же – «вертикаль»). Что, кстати, не значило, что с Александром Лукашенко нельзя договориться – однако работать капиталу можно было только с определенной социальной направленностью, отдавая государству часть прибыли, и не претендуя на какие-то игры – что стало называться «социально-ориентированной политикой», когда прибыль перераспределяется в пользу народа и бюджета.
Третий фактор успеха — отсутствие, скажем так, личной жадности и презрение Александра Лукашенко к большим деньгам. Сильных мира сего он мог видеть через призму информации спецслужб, где «сильные» моментально представали слабыми, несмотря на огромные капиталы. Можно вспомнить деятелей, типа Януковича, которых купили за деньги, что в политике равносильно смерти. Как говорил известный персонаж: «Вот будут у тебя деньги, и что ты, всех купишь? И меня?»
Четвертый фактор долголетия — это, скажем так, постоянная смена колоды. Ни одна страна не может работать вообще без правящей группировки, рано или поздно какие-то новые точки формируются вокруг любой власти и начинают пытаться влиять на руководителя. Но только не в Беларуси, где любые связи и сообщества постоянно разбиваются сверху. Карьеру можно и нужно делать, но при этом не пытаться расставлять своих людей, садиться на финансовые потоки и начинать втирать Президенту очки. К сожалению, почти 100% неудачных примеров соседей по СНГ – это когда переворот зреет внутри правящей группы и в результате ошибок власти заранее не купируется. Поэтому колоду надо понемногу тасовать изначально, а не рвать связи по живому с кровью в самом конце, когда уже поздно.
Пятый фактор политического долголетия — это силовые структуры. С ними все тоже было не просто, в свое время у ПРБ не было полного доверия ни к КГБ, ни к МВД, поэтому изначально Президент опирался на младший состав и рядовых сотрудников, из которых формировались параллельные силовые структуры — ОАЦ, СОБР, СПБ, которые имели 100% доверия и которые, скажем так, контролировали работу остальных силовиков. Что позволило постепенно нормализовать работу МВД и КГБ и уйти от порочных практик 1990-х.
Дальше, имея в руках все пять направлений, можно ехать практически бесконечно. Тем не менее, белорусская система за последние годы зарекомендовала себя не просто как модель удержания власти (в этом плане мы никакая не диктатура, потому что военные диктатуры столько не живут), а как рабочий антикризисный инструмент, который в условиях эпидемии, санкций, протестов, военного конфликта сработал как минимум на «четверку», а то и на «пять». Как говорится, за 30 лет есть что вспомнить и что показать.
Однако смотреть надо в будущее и создавать такие условия, чтобы с трудом построенный дом не развалился и в него не пустили иностранных хозяев. Для этого сейчас ведется скрытая работа и с Россией, и с Китаем, и с арабскими странами, и внутри страны — например, создано ВНС — чтобы государство не подверглось радикальной ломке и смене курса. Но, увы, военная операция у соседей в разы увеличивает любые риски, и похоже, что прямо сейчас что-либо менять никто не будет, как не меняют командующего во время боя. Поэтому уверен, что Александр Григорьевич – как Фидель Кастро, и сам рассчитывает примерно на такую же дистанцию.
Рекомендуем
