Уроженцы Минщины и Минска, которые участвовали в войне с Японией: подвиги, имена и историческая память

80 лет назад, 3 сентября 1945 года, завершилась Вторая мировая война. Менее чем за две недели Красная Армия разгромила японских оккупантов и полностью освободила от них Китай и Корею.

«И летели наземь самураи…»

9 августа 1945 года СССР вступил в войну с Японской империей в соответствии с договоренностью с союзниками по антифашистской коалиции. Ранее Япония неоднократно развязывала вооруженные конфликты с Советским Союзом и народной Монголией, и в течение всей войны с Германией на Дальнем Востоке приходилось держать крупные армейские силы.

На усиление дальневосточной группировки были переброшены соединения, ранее сражавшиеся и пополнявшиеся в Беларуси. Так, в состав Забайкальского фронта вошла 39-я армия, участвовавшая в освобождении Витебщины. А в резерв фронта был включен 3-й гвардейский механизированный корпус, летом 1944 года форсировавший Березину и освобождавший Молодечно. Заместителем командира корпуса был Семен Кремер — гомельский красногвардеец, советский разведчик в Англии, внесший весомый вклад в советский атомный проект.

Советско-монгольскую конно-механизированную группу (КМГ) возглавил Исса Плиев, до войны служивший в 6-й кавалерийской Чонгарской дивизии в Гомеле. Он также командовал КМГ в операции «Багратион».

В Белорусской наступательной операции 1944 года участвовала и 5-я гвардейская Краснознаменная армия, позднее вошедшая в состав 1-го Дальневосточного фронта.

Членом Военного совета 1-го Дальневосточного фронта был генерал-полковник Терентий Штыков — уроженец Витебщины. На Дальний Восток прибыл и генерал-полковник Владимир Таранович из Лунинца. Кроме них, в войне с Японией участвовали еще 19 генералов и адмиралов — выходцев из Беларуси. План Маньчжурской операции разрабатывал уроженец Гродно генерал армии Алексей Антонов, занимавший в 1945 году пост начальника Генерального штаба.

Миллионная Квантунская армия, состоявшая из японских частей, конных дивизий Дэвана — князя Внутренней Монголии — и войск марионеточной «империи» Маньчжоу-Го, рассчитывала мощными контрударами остановить Красную Армию в Маньчжурии и удерживать оборону не менее года. Однако удар четырех советских фронтов по сходящимся направлениям, поддержанный Тихоокеанским флотом, оказался сокрушительным.

Особое впечатление на японцев производили массированные атаки советских танков. Сколько ни размахивали японские офицеры самурайскими мечами — отразить удары бронетехники Красной Армии им не удалось.

Впрочем, фанатизма хватало. Ветеран-гомельчанин Михаил Веселко вспоминает, как бойцам его 567-го стрелкового полка не давал поднять головы японский смертник, прикованный цепью к своему пулемету. Но не все японцы вели себя как камикадзе. Гомельчанин Владимир Мищенко рассказывал:

— Мы получили приказ прочесать сопку. Я шел прямо через густые заросли и буквально наткнулся на японца. Он совсем не был похож на самурая — несчастный человек стоял и весь дрожал.

Танки против «духов смерти»

Не только танки, но и конница КМГ Плиева проявила себя с блестящей стороны. Однако при формировании советско-монгольской группировки возникли проблемы. Так, в паек монгольских цириков ранее входило до килограмма мяса в день, но почти не было овощей и круп. Им было сложно привыкать к видам советского довольствия. К тому же монгольские повара не умели варить борщи и каши.

Закапризничали даже неприхотливые монгольские лошади. Привыкшие пастись в табунах на степных травах, они отказывались переходить на овес и сено и не хотели стоять на коновязи.

При переходе через Гоби — «пустыню смерти» — тяжелым испытанием стало отсутствие воды. Плиев применил принцип «урги» — аркана на шесте, выбрасываемого далеко вперед, — и высылал мобильные группы для захвата колодцев. Однако японцы и коллаборационисты успевали отравлять многие из них, оставляя письма с угрозами от имени некоего Тимур-Дудэ, потомка Джучи и Чингисхана: дескать, «духи смерти» уничтожат всех «красных безбожников».

Кроме того, стояла небывалая жара. Вражеские агенты под видом паломников распространяли слухи, что это боги испепеляют «безбожников». В ответ политработники Красной Армии и Монгольской народно-революционной партии вели активную разъяснительную работу и быстро завоевали поддержку монгольских аратов и китайской бедноты.

Ещё одним препятствием стали зыбучие пески, в которых вязли даже танки Т-34. Войска использовали полузаброшенные караванные тропы. На одной из дорог отставшая от охраны машина командующего КМГ наткнулась на толпу хунхузов. Бандиты навели на офицеров автоматы и «маузеры», но Плиев по-маньчжурски приказал им сдать оружие — и вскоре подоспела охрана.

После одной из страшных песчаных бурь 1-я конная дивизия князя Дэвана попыталась ударить во фланг КМГ. Их встретил отряд под командованием К. Д. Корзуна. Эту белорусскую фамилию носили несколько прославленных воинов, в том числе Герой Советского Союза Андрей Корзун и генерал-лейтенант Павел Корзун. Вражеские всадники шли плотной массой, но Корзун, действуя по заранее разработанному плану, организовал оборону. Одновременно в бой вступила советская авиация. Конница Дэвана, расстреливаемая с воздуха, обратилась в бегство. Артиллерия добила отступающих, а советские танки и кавалерия довершили разгром.

Плиев настаивал на продвижении высокими темпами — до 80–100 км в день. Это было рискованно, но внезапность стала ключом к победе. С ходу танкисты и автоматчики КМГ атаковали Долоннор. Японцы не ожидали нападения. Еще большим шоком стало то, что снаряды их противотанковых орудий отскакивали от брони Т-34. В освобожденном городе советские солдаты обнаружили множество истощенных бедняков, умирающих от голода. Были развернуты два полевых госпиталя.

В ходе боев был взят мощный Калганский укрепрайон. Далее путь лежал через горные хребты Хингана. В Жухэ японцы подготовили крепость, но Плиев лично подъехал к штабу противника и потребовал капитуляции. Поколебавшись, японский командир сдался: «Хоросо, васа превосходительство».

Советский воздушный десант захватил Мукден и Харбин — штаб Квантунской армии. 19 августа состоялась встреча ее начальника штаба генерала Хата с Маршалом Советского Союза Александром Василевским. В переговорах участвовал и генерал Терентий Штыков. Япония приняла безоговорочную капитуляцию.

Советско-монгольская конница пересекла Великую Китайскую стену и двинулась к Пекину, подавляя остатки сопротивления.

В войне с Японией участвовали уроженцы Минска и Минщины: военный журналист Дмитрий Малевич, начальник штаба ВВС Тихоокеанского флота Борис Почиковский, командующий бронетанковыми войсками 2-го Дальневосточного фронта Николай Радкевич, капитан ВВС Владимир Наржимский.

В 1920 году в деревне Марковичи на Гомельщине осел китайский красноармеец-интернационалист Чжао Ци-Син, которого записали как «Ивана Ивановича». В 1945 году его сын — Дмитрий Иванович, командир роты — принимал участие в освобождении родины своего отца от японских оккупантов.

Победа Красной Армии над японскими захватчиками заложила прочный фундамент советско-китайской и советско-корейской дружбы, традициям которой и сегодня остается верной Беларусь.

Автор: Юрий Глушаков