Выражение «больной человек Европы» экономисты приписывают себе, но впервые в истории так назвал российский император Николай I Османскую империю накануне Крымской войны.

В ХХ веке это ставшее устойчивым выражение применяли в отношении Великобритании во время ранней Маргарет Тэтчер и несколько раз в отношении Франции. На нее навешивали этот ярлык то за высокий уровень безработицы, то за неготовность французов к реформам, как это было в 2017-2018 годах.

Сегодня этот термин может быть применен к любой европейской стране, где прогнозируется сокращение ВВП, но только не к Франции. Все не так радужно, как хотелось бы, но репутация Франции как государства-рантье сохраняется и сейчас. Но если начиная с середины XIX века французские банкиры вкладывали свои капиталы в экономику других стран, то сейчас прирост французского ВВП связан с туризмом, производством круизных лайнеров и самолетов, в основном для нужд зарубежных стран. Другими словами, французы продолжают зарабатывать на иностранцах.

Убывает, как показывает статистика, экономика Германии. Ее столпом является индустриальный сектор, раньше также работавший на экспорт. Только в настоящее время глобальная торговля пробуксовывает как из-за нарушения логистических цепочек, вызванного ковидом и антироссийскими санкциями, так и из-за торговых войн ЕС и США с Китаем.

Еще один фактор ускоряющегося упадка индустрии Германии – подорожавшая в разы электроэнергия, которая по-прежнему нужна немецкой промышленности. Раньше дешевая электроэнергия вырабатывалась при сжигании дешевого российского газа, а сейчас этого уже нет и, похоже, не будет. Франция 70% электроэнергии вырабатывает на атомных электростанциях, которая пока еще дешевая.

Знаменитый немецкий автопром терпит убытки из-за отхода от двигателей внутреннего сгорания в пользу электродвигателей, работающих от аккумуляторных батарей, которые обеспечивают основную часть добавленной стоимости при производстве электромобилей. Аккумуляторы, в
силу различных причин, немецким автопроизводителям приходится импортировать из Китая.

Если смотреть на социальную сферу, то во время пандемии в Германии начали раздавать деньги приблизительно на год позже, чем во Франции. Покупательная способность французов снизилась незначительно, сохранив при этом внутренний спрос. Немецкие домохозяйства, также получившие дотации и компенсации от государства, до сих пор вынуждены экономить на всем.

К тому же Франция пожинает плоды экономических реформ, начатых Макроном в его первую каденцию. Уже снижены налоги на бизнес, реформирована система страхования от безработицы, либерализирован рынок труда, несмотря на протесты и критику принята реформа пенсионной системы. Нельзя сказать, что французы стали жить лучше, но уровень безработицы в стране составляет 7%. Это самый низкий показателем за последние 20 лет.

Можно было бы утверждать, что Франция развивается, а Германия стагнирует, если бы не одно существенное «но». Во Франции стремительно растет государственный долг, превысивший 112,5% ВВП, а дефицит бюджета составил 5% ВВП. Это почти в 2 раза превышает допустимый в еврозоне максимум. И если Франция должна будет обслуживать растущий государственный долг, то у нее не хватит средств для решения других задач. Может сложиться ситуация, когда щедрые государственные программы финансировать будет не из чего.

Это означает, что сегодня «больным человеком Европы» можно назвать Германию, но за этот «титул» может достаточно скоро снова побороться Франция.