«Хорошие» и «плохие» русские — как и зачем западная пропаганда эксплуатирует эти образы

17 марта 2024-го ожидаются президентские выборы в Российской Федерации. Со времен второй чеченской войны это единственный случай, когда кампания пройдет на фоне масштабного военного конфликта.

Выборы в РФ — процесс не одного дня. По сути, избирательная кампания Владимира Путина ведется два последних года параллельно СВО. Кампания имеет организационную часть — в сентябре в России планово прошел единый день голосования, который показал, как система выборов работает в новых условиях. И идеологическую часть, которая отражает текущую повестку: «Россия собирает земли», «Мы в осажденной крепости». Таковы основные посылы для политизированной части общества.

Сразу можно сказать, что никого альтернативного по рейтингу Владимиру Путину нет и близко. Другое дело, что рейтинг есть только у тех фигур, которые находятся на свету. Какие кадровые процессы происходят в российском аппарате и каков внутренний вес тех или иных управленцев — остается только гадать. Если, к примеру, вспомнить 1999-2000 годы, на тот момент Владимир Путин сам вышел из близкого круга соратников Ельцина, был назначен премьер-министром, затем и. о. президента и только потом закрепил позицию на президентских выборах. Все это происходило на фоне обострения в Чечне, причем чеченская проблема очень сильно влияла на позиции в российской элите. Группы вроде тех, что под началом Березовского, использовали Чечню как «прачечную для отмывания денег» и переваливали через нее российское сырье. Поэтому стабилизация Чечни позволила Путину подрубить сук под враждебной группировкой во власти, а не просто уничтожить бандподполье, которое было лишь инструментом в их руках.

Нечто похожее сейчас происходит в СВО. Если брать условно, не так важно, кто именно контролирует Грозный или Мариуполь. Главное — как военные действия отражаются на внутреннем ландшафте российской власти. Специалистам очевидно, что сук подрубили в очередной раз — под всеми видимыми и невидными фигурами, которые в перспективе планировали сотрудничать с Западом. Для Путина это своего рода гарантия, что достижения России его периода не «сольют». Ну а если попробуют «слить», в госаппарате останется большая группа, которой абсолютно некуда отступать и для которой примирение с Западом означает смерть, а сохранение территорий и статуса России будет вопросом выживания.

Так с помощью игры на внутренних интересах создается более-менее рабочая схема управления Россией на следующие 20-30 лет. И, как можно догадаться, выборы в ней — далеко не главный элемент.

Есть ли недовольные?

Можно заметить, что после начала СВО Запад действовал по двум направлениям: через уличный протест и структуры Навального (активистов передали по рукам в ГУР и СБУ, и теперь это основа для проукраинского терроризма и экстремизма). Вторым направлением стала обработка российской элиты. Владельцев заводов и пароходов настойчиво убеждали, что с Путиным у них нет будущего. Им объясняли, что нужно сделать: публично осудить войну, заслать деньги на Украину, начать финансировать политические структуры оппозиции.

Все это время за обстановкой внутри элиты пристально следили. Но ни политический протест низов (по факту — не низов, а жирного среднего класса в столице и Петербурге), ни демарши отдельных олигархов никак не повлияли на внутреннюю обстановку в РФ. Население в своей массе поддержало военную операцию, причем не только словом — жизнями, здоровьем, частичной потерей личного благополучия. В этом плане российская власть получила главное: прошла проверку и доказала свою устойчивость на ближайшие несколько лет. Поэтому как бы ни развивалась СВО (переговоры, заморозка или еще год-два боевых действий), у Путина сейчас развязаны руки для принятия любых решений.

Вместе с тем лояльная часть элиты, контролирующая капиталы, поддержавшая СВО и лишившаяся денег, тоже что-то хочет за это получить. Поэтому удивительным образом вес олигархии в России одновременно увеличился и уменьшился. Нелояльных полностью выбросили с корабля, а вот лояльные получили от власти карт-бланш на принятие любых решений в своих интересах. Этим объясняются очень странные маневры вокруг отгрузки калия в Прибалтику, продажи санкционной нефти в Европу, а также бесперебойная работа газопровода на территории Украины, неудачные попытки отгрузить аммиак и прочие соглашения, названные в народе «договорняками».

Кто такие «хорошие русские»?

Термин придумали, чтобы встроить выходцев из России в машину западной пропаганды, которая работает в интересах Украины. Что на практике оказалось невозможным: ненависть от братского народа шла настолько с перехлестом, что либеральную интеллигенцию (вроде Венедиктова и Собчак) моментально записали в «скрытые враги» Украины.

Так это или нет — большой вопрос. Умные люди знают, что оппозиция в любой стране в той или иной степени управляема, какие-то контакты с властью есть всегда. Однако другой вопрос: кто кем реально управляет в связке? Поэтому наивно думать, что люди с указанными фамилиями на 100% работают против российской власти или, наоборот, под глубоким прикрытием — за нее. Примерно так же рассуждают и западные шефы: там никому из «хороших русских» не доверяют.

У Запада есть три собственных направления, сформированных из «ручных обезьянок». Представитель первого — бывший олигарх Ходорковский в Лондоне, который является «карманом» для легализации денег (смотрите, российскую оппозицию финансируют сами русские!). Второе направление — так называемые журналисты-расследователи, которые выступают сливным бачком для легализации данных разведки (это ФБК Навального и десяток более мелких проектов, все они якобы что-то расследуют). Третье — это часть старой оппозиции из нулевых, люди наподобие Каспарова, пребывающие в вечном конфликте со всем миром.

Все упомянутые структуры имеют свой потолок и не могут повлиять на ситуацию в России. Их задача — создавать нужную шефам «следовую картину», чтобы по их действиям в Кремле принимались те или иные решения, например, при кадровых перестановках. Условно, Петрова хотят назначить на должность N, но Запад этого не хочет и тогда через ФБК заранее сливается реальный или сфабрикованный компромат на него. А может быть наоборот: компромата нет, и Петрова начинают усиленно хвалить ртами либеральной интеллигенции, после чего его передумывают ставить на должность. Это не значит, что оппозиция реально чем-то управляет из-за границы, но их действия все равно могут стать фактором, оказывающим влияние на политику Кремля.

Кто такие «хорошие белорусы»?

Единственный по-настоящему новый фактор выборов — появление большой русскоязычной диаспоры за границей. Кто-то уехал из-за мобилизации в РФ, кто-то — после событий 2020 года в Беларуси, кто-то сбежал от военкомов Зеленского. И, несмотря на разговоры о том, какие они все ярые националисты, несмотря на разные паспорта, это плюс-минус одна и та же социальная группа 30-40 лет, говорящая по-русски и потребляющая одни и те же русскоязычные источники информации.

Точек, где они могут концентрироваться, не так много. Для белорусов это в основном Польша и Литва, для россиян — Грузия и Армения. Выходцы с Украины стремятся в ФРГ и другие «сладкие страны», но по факту легально работать могут только в Польше. Причем понятно, что если один крутит болты на шиномонтаже и разбирает краденые машины, а второй является программистом, то вряд ли они будут встроены в одну социальную среду. В результате происходит внутреннее дробление по местам жительства, большим и малым городам, доходам, образованию.

Как превратить это «лоскутное одеяло» во что-то рабочее, Запад пока не понимает. Какая-то мизерная часть уехала воевать на Украину, но подавляющее большинство ищет варианты, как получить местный паспорт и просто заработать денег. Отсюда вытекает общая формула, что вот там, в Беларуси и РФ, остались «плохие» русские и белорусы, которые не имеют исторических перспектив, не способны к труду и не заслуживают демократии. А мы примкнули к просвещенной Европе и получили исторический шанс. Что с ними будет дальше — сказать сложно, но пока эта группа тонет под валом бытовых проблем и не стремится ни к какой самоорганизации.