Ни сучка, ни задоринки. Почему лес в Беларуси стал брендом, и кто о нем заботится
Это один из самых древних брендов Беларуси, воспеваемый еще Миколой Гусовским. Природное достояние, уникальность Беларуси и очень важная отрасль экономики. Все это — лес. Экономика и экология: найти золотую пропорцию, вот основная задача ведомства по делам леса. Задача нелегкая. Не у каждого получается: велика сия ноша. Плюс велико и искушение. Что называется, и сучки и бревна можно найти в глазу.
Для лесорубов — конкурсы, для лесоводов — звание
Если кого-то хотят укорить в неопытности, подчеркивают: без году неделя. У министра лесного хозяйства, можно сказать, без недели год. В отрасли он больше 30 лет. Когда начинал, белорусские леса были заметно реже и деревья тоньше. Во время совещания с профильным пулом лесной отрасли, вице-премьером Петром Пархомчиком, заместителем Главы Администрации Президента Максимом Ермоловичем и руководителем ведомства, Глава государства не раз акцентирует на бережном отношении к природе. Это и госполитика, и профессиональная черта министра. В кресле он не засиживается: то в лесхозах, то на лесосеках. Ведь лес — это прежде всего люди, а потом уже технологии.
Благодаря бережной заботе, правильным подходам в области лесопользования и стараниям лесоводов-селекционеров в Беларуси восстановили довоенные насаждения. Это настоящее достижение периода независимости страны. Доля спелой древесины увеличилась в четыре раза. Каждое пятое дерево, выражаясь технологичным языком, это самая дорогая — деловая древесина.
Ведь в послевоенный период легендарные партизанские леса шли на восстановление разрушенной под корень коллективным Гитлером Беларуси. Затем, уже при позднем Союзе, в угоду политики нещадного экспорта сырья, древесина уходила на Запад. Беларусь была ближайшей страной, транспортные услуги дешевле… Меня удивило, но к концу 80-х партизанская Беларусь стала дефицитно-лесной страной. Это научный термин и факт. Сейчас восстановились. Общий запас древесины в стране достиг 1,9 миллиарда кубометров. Ежегодный прирост составляет 30 миллионов кубов.
Так что обвинения в нещадном использовании леса — либо произведение информационного искусства дилетантов, либо целенаправленное вредительство.
К селекционной работе в стране подходят ответственно. Недели леса стали успешным примером укрепления корпоративного духа, мечи Колесова — и в руках топов, и молодежи. Например, в этом году Президент участвовал в посадке дубовой рощи в Хатыни. Есть конкурсы лесорубов, но заслуженное звание — все же у лесоводов.
Мал пеллет, да дорог
У леса есть срок жизни. Возле дороги деревья сохраняются до ста лет, в самом лесу — до восьмидесяти. Дальше древесина стареет, становится мягче и трухлеет. Это как с зерном, необходимо вовремя убрать. Иначе пропадет. Поэтому дерево надо вовремя спилить. Но и кругляком в стране торговать — законодательный моветон. Ставка идет на глубокую переработку. Поэтому в стране построили новые деревообрабатывающие цеха. И золотая жила — пеллеты. Во-первых, это просто прессованные отходы и даже порубочные остатки. Во-вторых, последний писк экспортных запросов европейских потребителей. Отечественные коммунальщики тоже искали их днем с огнем. Гранулы были в дефиците, уходили на экспорт. Если отопительные системы мини-ТЭЦ перевести на такой рацион, значительно сокращается штат: один оператор вместо десяти кочегаров. И такой подход тормозит лишь цена. Хотя сейчас она значительно упала, как и европейский спрос. А возможности переработки остались: до 3 миллионов тонн в год отходов.
Если раньше за условную тонну лесхозы выручали по 350 рублей, то сейчас красная цена — 210. Треть из нее это затраты на энергию, уходящую на производство гранул. Что делать? В каждой области по два завода, отходов тоже полно. Надо решать на уровне Правительства. Потратиться сейчас, чтобы потом было комфортнее. Сейчас приемлемые цены на газ. Но пеллеты — это вопрос энергонезависимости. Тем более, и Президент поставил вопрос: что с отходами?
Стружка за рентабельность
Европейские премиальные рынки закрыты. Но и в таких условиях мы достигли исторического максимума в реализации досок, брусьев и поддонов. Но Президент все равно стружку снял: как насчет рентабельности? Да, Китай купит все, даже доски из сухостоя. Но если европейский потребитель брал на себя транспортные расходы, то доставка до Поднебесной съедает половину прибыли.
Зачастую своих производителей мы критиковали за демпинг на внешних рынках. Глава государства потребовал, чтобы строительная древесина для белорусов была доступной. На этом совещании было доложено: все выполняется. С минимальной рентабельностью любой белорус может купить без привязки к местности древесину для строительства родового гнезда. Цены божеские. Другое дело перекупщики. Чтобы не плодить ажиотаж, был установлен лимит в кубатуре. Для себя хватит, спекулировать не выйдет. Но как зарабатывать лесхозам?
Лесная, но не дремучая отрасль
За последние годы вырос не только лес, но и компетенции самих лесхозов. Доски и поддоны — это прошлый век. Рубят, стругают, вытесывают от замысловатых форм малой архитектуры до бань и респектабельных домов. Креативный подход родился в умах служащих Копыльского лесхоза. Всю продукцию представили в шоу-руме. Решили растиражировать по всей стране. Идею Президент оценил. Под открытым небом представлена продукция Минлесхоза в столице, областных и самых крупных райцентрах.
То есть лесники вышли из деревообрабатывающих цехов на торговые площадки к покупателю. Теперь работают по созданию единой интернет-площадки. Только покупай! Кстати, при создании лесного домика архитекторы лесхозов готовы к плюрализму мнений, в проект дома мечты можно внести правки. А стоимость значительно дешевле «скворечников», простите, модных квартир-студий.
Не стоит забывать и Беллесбумпром, производственные возможности которого позволяют, что называется, разобрать древесину на целлюлозу. В стране созданы целые мебельные кластеры. Госфабрики тянут за собой развитие малого бизнеса.
Кластер живого общения
Белорусская лесная отрасль — это не только рубки главного пользования и расчетные лесосеки. Это еще и новые виды услуг. В тех же Налибоках охота составляет лишь 60 процентов доходов, остальное туризм, симбиоз экологического и исторического. В бизнес вовлечены в том числе местные жители. И ночевку могут предложить туристам, и свежий творожок. Вот тебе и кластер.
В воложинских лесах вас заведут и на место известного еврейского партизанского отряда, покажут, где были рыцарские ристалища, и даже «тропинки», по которым вышел в свет упомянутый выше Гусовский. А селфи на фоне глухарей чего стоит! Сейчас плотно занимаются восстановлением их популяции. Птица прихотливая. Но занимаются настоящие патриоты леса. Если надо, инкубаторы с яйцами, например, хранят у себя в квартирах.
А у диких лошадей тарпанов — их привезли из Голландии, хотя вывели еще в прошлом веке в нашем Беловежье — даже есть свои аккаунты в соцсетях. На лугах Налибоков разворачиваются целые лав-стори в табуне, хоть фильм снимай. Но лучше увидеть самим.
Как бы ни развивался искусственный интеллект, сердце человека будет тянуться к живому общению с природой. Понятно, развлечения можно повторить, кластеры — создать, концепты — разработать. Но для существования белорусского леса нужны столетия и забота крепких отцовских рук.
Рекомендуем
