Диверсант из Черничного. Партизанские тропы Степана Августиновича

Для сложной разведывательно-диверсионной работы в тылу врага нужны особенные люди. Кто знает иностранные языки, имеет широкий жизненный кругозор, понимает особенности местности и людей, живущих в предстоящем месте действия спецподразделения… Словом, нужны люди-кремни. А таких на фабриках не выпускают: для формирования умений, знаний, характера нужны непростые условия жизни, тяга к самосовершенствованию…

«Железо от битья крепчает», говорит знаменитая поговорка. Именно в таких непростых условиях росла и формировалась личность Степана Августиновича, диверсанта Великой Отечественной войны, от чьих действий наплакались оккупационные власти Минской и Полесской областей Генерального округа Белорутения, как враги называли в 1941-1944 годах захваченную республику.

Молодость на переломе эпох

Тревоги за жизнь близких и воля к борьбе за их счастье вошли в кровь Степана Васильевича с самого детства. Родился он летом 1919 года в многодетной семье, в самый разгар Советско-польской войны, на Брестчине, ребенком видел, как польские власти постепенно закручивают гайки в Западной Беларуси, стараясь навсегда закрепить край за белым орлом. С детства паренек проявил тягу к знаниям, отучившись в сельской школе — преподавание шло на польском, на белорусском не давали говорить даже на переменах, окончил в числе первых пружанскую гимназию… Казалось бы, живи да радуйся, тем более в 1938-м к нему пришла очередная заслуженная удача: сельскому пареньку из маленького Черничного удалось попасть на учебу в природно-математический лицей!

Но привычная жизнь сошла с рельс: 1 сентября 1939 года властно вмешалось в судьбы тысяч людей — и уже в октябре Степан Августинович жил в другой стране, в объединенной Беларуси. Ребят, отучившихся в польской системе образования, власти пропустили через советскую среднюю школу снова — нужно было «стандартизировать» их для жизни в новой реальности. Эту вынужденную меру Степан принял с пониманием: паренек и тут не растерялся — нашел себе достойное своего возраста место. Августиновича как образованного и политически грамотного парня избрали председателем ученического комитета, редактором стенной газеты «Сталинская смена».

Гнется, но не ломается

Однако тяжелое переломное время неумолимо прошлось и по судьбе 22-летнего парня… Совет Народных Комиссаров СССР, прекрасно понимая, что вскоре будет осложнение с зарвавшейся Германией, решил очистить западное приграничье — предполье потенциального места столкновения — от людей, которые могут стать почвой будущей вражьей агентуры. И указом от 16 мая 1941 года выслал из освобожденных районов тысячи семей «социально опасного элемента». Эта разумная, но спешная мера имела, как и все в нашей жизни, серьезный недостаток: в круг высланных попало некоторое число вполне благонадежных людей — в том числе и семья Августиновичей… И вновь молодой парень не пал духом, обратил испытания на пользу себе: по пути эшелона с родственниками в Новосибирск и Томск, затем в Нарымский край, познавал жизнь и людей, успевал читать художественную литературу. Прибавилось забот и по приезду: ссыльнопоселенный контингент определили на лесозаготовки и ловлю рыбы, не привыкшие к дикому краю и тяжелому климату люди терпели невзгоды… Степан Васильевич, несмотря на выдающуюся ученость, сначала ворочал тяжести простым грузчиком, позже возглавил бригаду «тяжеловесов»…

Молодой парень, сочетающий в себе волевые, физические и интеллектуальные качества, вскоре привлек внимание компетентных органов, причем, как ни странно это звучит, по хорошему поводу. Немало дивился Степан, когда однажды вечером, только разогнув натруженную после таскания ящиков и лесин спину, узнал, что его вызывают особисты… Еще больше удивился, когда понял причину вызова на беседу с «молчи-молчи», как тогда в простом народе звали чинов контрразведки и других спецорганов.

Беседа со значением

А повод для разговора с людьми, носивших малиновые петлицы, был серьезный, можно сказать, судьбоносный. Летом 1941-го, уже после нападения Германии на СССР, в Нарым пришла шифровка: отобрать среди ссыльных благонадежных товарищей для обучения на разведчика. Нужен был человек, понимающий реалии жизни Западной Беларуси, говорящий на белорусском, польском, русском без шероховатостей. При беседе начальник отделения контрразведки Нарымского окружного отдела НКГБ Филимонов и оперуполномоченный Попов с удовольствием узнали, что парень понимает и говорит на немецком, на слух понимает иврит. К тому же в среде ссыльного контингента явно отмежевывается от поляков своими пробелорусскими взглядами, с пониманием относится к воссоединению БССР с Западной Беларусью. Не человек — клад! Вербовка в агентурную разведку — за линию фронта — прошла быстро и результативно: Степан Августинович дал согласие на заброску в тыл оккупированной родины, брался за выполнение ответственных заданий.

К тому же риск во имя родины автоматически облегчал участь родных. Поставив подпись под нужными бумагами, Августинович получил псевдоним «Сергей» и встал на путь обучения разведывательной и подрывной деятельности.

Из Нарыма за линию фронта

Путь в оккупированную Беларусь был непрост.

В целях изучения и проверки личных качеств, а также освоения приемов и способов ведения оперативной работы на вражеской территории был составлен план обучения «Сергея». В интересах более успешного выполнения контрольных заданий Степана Августиновича для прикрытия назначили комендантом жилкомхоза Кетского лесозавода.

В ходе приобретения оперативных навыков общения среди населения Степан активно включился в политико-пропагандистскую работу в польской диаспоре Тогура: свой своему — ссыльный ссыльному — скорее поверит! Он призывал поляков добросовестно трудиться, добровольно вступать в ряды польских военных формирований на территории СССР. Чего только не пришлось пережить «Сергею»: одни западенцы слушались его, другие звали предателем и угрожали убийством… Однако и эти сложности пошли во благо — лишь закалили будущего диверсанта. Руководство отдела пришло к выводу, что во время учебы он показал политическую зрелость и надежность.

В мае 1942 года Степан Августинович завершил курс первоначальной подготовки. Легендируя свое убытие, на одном из собраний он заявил, что желает бороться с фашизмом с оружием в руках и вступает в ряды Войска Польского. Вскоре его отправили в Москву, в распоряжение 4-го (зафронтового) управления НКГБ, которым руководил генерал-лейтенант Павел Судоплатов. Пройдя собеседование и проверки, он был направлен в ОМСБОН НКВД СССР — отдельную мотострелковую бригаду особого назначения, которая занималась диверсионными операциями в тылу врага. Фактически прототип будущего спецназа! В течение года Августинович проходил курс специальной подготовки, изучал радиодело. Знакомился с устройством радиостанций, способами устранения возможных неисправностей, правилами работы на ключе, основами шифровальной работы. Длительные тренировки работы на ключе и отличный слух позволили ему успешно окончить курс обучения. Одновременно он изучил ряд спецдисциплин по ведению оперативной разведки в тылу врага и работе с местным населением.

Радовали Степана письма из Тогура. После его убытия семья была снята с учета спецпереселенцев, но, учитывая наличие жилья и приемлемой работы, осталась в поселке. Младший брат вступил в Войско Польское и уехал на фронт.

Путь на юг Беларуси

Наконец пришло время показать результаты выучки: ОМСБОНы командование Красной Армией решило перенаселить на важнейшую вещь — разрушение железнодорожных коммуникаций противника. Особое внимание требовалось уделить перевозкам противника в районах Минска, Бобруйска, Пинска, а также железнодорожным станциям Старушка и Лунинец. Одновременно срочно нужны были данные по аэродромам, базам, складам и оборонительным рубежам противника в глубине его обороны. В декабре 1943 года было сформировано три разведотряда, в один из которых был включен Степан Августинович. Командиром отряда был назначен старший лейтенант А.Н. Шихов. Отряд насчитывал 45 человек, Августинович был назначен старшим радистом.

10 января 1944 года все три отряда погрузились в теплушки на Киевском вокзале столицы и через Брянск отправились в Речицу. Оттуда отряд через заранее отысканный войсковой разведкой одного из Украинских фронтов разрыв фронта просочился в тыл врага и направился в деревню Тартак Житомирской области. Здесь бойцы встали на лыжи, и все три отряда двинулись по Полесью в район боевого предназначения. Учитывая сложность оперативной обстановки и насыщенность территории опорными пунктами врага, Москва приказала отрядам действовать самостоятельно. Броски по лесам и едва схваченных тонким льдом болотам Полесья изматывали разведчиков. Наступившая оттепель значительно усугубляла трудности передвижения разведгрупп. Отряд «Богатыри» за 10 суток прошел с боями около 400 километров, преодолев при этом реки Ствига, Моства и Припять, несколько труднопроходимых болот, железную дорогу Мозырь — Пинск и 17 февраля прибыл в деревню Чудин Ганцевичского района, где организовал базу.

Оплот располагался в относительной близости к основным объектам разведки и диверсий. Не теряя времени, Шихов наладил связь с партизанскими отрядами, действовавшими в районе, начал создавать свою агентурную сеть. Каждый день Степан Августинович выходил в эфир, передавал добытые разведгруппами отряда сведения. Принимал он участие и в вылазках «на железку». Так, на перегоне Барановичи — Лунинец, сняв часовых у моста, он и его товарищи заложили под него фугас. В результате взрыва был уничтожен мост и состав с боеприпасами. Довелось Степану принять участие и в диверсии вблизи станции Люсино, которую возглавил лично Шихов с ядром отряда. В результате диверсии был уничтожен немецкий бронепоезд, курсировавший по железнодорожной ветке и оберегавший ее от партизан.

Боевая страда в столичном регионе

С весны 1944 года разведчики отряда «Богатыри» сумели найти оперативные подходы и осуществлять наблюдение за разведшколой врага в районе Минска. Благодаря активной работе сотрудницы городской управы, подпольщицы Лидии Лавренюк удалось выйти на немецкого офицера, который со временем склонился к антифашистским воззрениям. Он передал списки преподавателей школы, а также состав двух диверсионных групп, подготовленных к заброске в июне 1944 года в тыл Красной Армии. Вскоре было уточнено и место их выброски. Враг при помощи радиопеленгаторов то и дело засекал места выхода в эфир — и в те районы, откуда радировал Степан Васильевич, мчали маневренные отряды карателей. Поэтому радист старался отходить для каждого сеанса связи на 10-12 км от базы, а потом на максимальной скорости уходить из запеленгованного врагом района. Но каратели частенько наталкивались на подразделения отряда, идущие на задание или наоборот — с выполнения диверсий. За три месяца отряд выдержал 11 таких боестолкновений с разыскивающим противником. При этом «Богатыри» осуществили 63 диверсии на железной дороге и маршрутах движения автоколонн гитлеровцев.

Когда килотонны слов разрывали эфир…

Особо тяжелая обстановка сложилась в апреле-мае 1944 года, когда противник принял активные меры к уничтожению партизанских отрядов. Стычки с карателями происходили почти ежедневно. Несмотря на огромную физическую нагрузку, радиостанция отряда действовала безотказно — Степан со своими помощниками ни разу не нарушил график связи. За мужество, проявленное в ходе действий против немецких захватчиков, старшему лейтенанту А.Н. Шихову присвоено звание Героя Советского Союза, а старшина Степан Августинович награжден орденом Красной Звезды и медалью «Партизану Отечественной войны» II степени.

В отчете о действиях отряда «Богатыри» отмечалось, что с 22 февраля по 1 июля 1944 года осуществлено 63 диверсии, уничтожено и ранено около 2,5 тысячи немецких солдат и их пособников, большое количество техники и вооружения противника. Пропагандистской работой было охвачено свыше двух тысяч человек. Особенно отмечалась работа Августиновича. Одно временно подчеркивалось, что «за время боевой работы в тылу врага было проведено 277 сеансов связи. Принято 97 радиограмм, передано — 244. Принято 6.748 групп цифр, передано 35.485 с общим объемом 42.233 группы, что составляет 152 группы на каждый сеанс. Всего рабочее время составило 170 часов.

Нерасшифрованных радиограмм не было. Радисты к своей работе относились добросовестно. С завершением операции «Багратион» отряд Шихова, выросший до 120 человек, принял активное участие в борьбе с бандитскими группами и агентурой противника. Отряд откочевал на запад в районе Липичанской пущи Гродненской области под видом бывших пособников гитлеровцев, скрывающихся от органов власти. Здесь пригодилась знание Августиновичем не только языков, но и местных обычаев, менталитета населения: местные жители легко находили с диверсантом общий язык, ловили его мысль на лету и поставляли командирам Августиновича всю необходимую информацию о противнике. В боевой характеристике при переводе Степана в отдельный отряд особого назначения НКГБ СССР отмечалось, что он отличный специалист, инициативный, энергичный командир. Отмечена была его храбрость и самоотверженность при выполнении оперативных заданий и высокий авторитет в коллективе. После присвоения звания старшины он был избран заместителем комсорга батальона.

С июля по август 1945 года Августинович в составе опергруппы «Лесные» в качестве разведчика-переводчика боролся с «лесными братьями», националистами Литовской СССР, ориентировавшимися на Запад. Показал себя смелым разведчиком с острой реакцией на изменение обстановки, стал старшим радистом. Члены семьи Августиновича до конца войны жили в Тогуре. Младший брат Александр воевал в польской дивизии имени Домбровского Войска Польского. В период массовой послевоенной репатриации поляков семья покинула Сибирь.

Вместо послесловия

Долгие годы прожил Степан Августинович в Уральске Казахской ССР, трудился заведующим клуба, потом перебрался на ответственную должность в администрацию города, режиссировал масштабные профильные мероприятия… Отец двух детей, дед четырех внуков, у которых было семеро своих детей, Степан Августинович ушел от нас в 1995-м — «рация» его души и тела перестала выходить в «эфир» жизни 12 октября…