Кем был Пригожин. Батька Махно или главный инструмент российской внешней политики?

Мятеж ЧВК «Вагнер» упрощенно представляют как махновщину, но все несколько сложнее. В РФ существует модель управления, отличная от белорусской, когда частные структуры оказывают власти некие уникальные услуги. Это связано и с огромным количеством задач, стоящих перед РФ, и со спецификой частного капитала, который вырос из 1990-х параллельно с российской властью, и, банально, с очень большими деньгами в стране. Схемы с частниками в сфере безопасности давно работают на Западе, но для стран СНГ подобное в новинку.

Так появилась частная военная компания, а до этого — цифровые и пиар-службы, связанные с Пригожиным и работавшие на подряде у государства, которое ими напрямую не управляло. Однако Пригожин из-за своей патриотической позиции был, скорее, исключением из правил. Запад видел в олигархах не противников, а союзников. После начала СВО он сделал ставку в первую очередь на раскол олигархического круга элит и только во вторую — на общественные структуры вроде сети Навального.

Для понимания ситуации: в России вообще нет крупного частного бизнеса, который бы так или иначе не зависел от государства, потому что он в своей массе сырьевой, и его рентабельность напрямую связана с решениями государства в сфере контроля недр и налогообложения. Но, когда ни первая, ни вторая группа «друзей Запада» не сработала так, как ожидалось (нелояльному бизнесу дали вывести капиталы, а навальнистам — физически выехать из РФ), внутри страны постепенно возникла третья общественная группа, которой начали манипулировать из-за рубежа. Речь о так называемой патриотической оппозиции. Украинская пропаганда открыто пишет о том, что Россию скоро ждет «патриотический майдан». Но как подобное вообще возможно?

Патриоты против власти

Год назад, несмотря на проблемы на линии фронта и отвод войск из-под Харькова и Херсона, у Владимира Путина все равно оставался высокий рейтинг. Поэтому закономерно, что и оппозиция, и общество начали обвинять в неудачах армию. Разница в том, что с либеральной оппозицией плотно работает украинская военная разведка и постоянно подбрасывает фактуру (якобы воровство, жестокость, пьянство, отсутствие мотивации у российских военнослужащих), хотя российские патриоты заявляют: мол, у нас нет претензий к военным, просто воюйте нормально.

Но что значит «воевать нормально»? С точки зрения Пригожина, требовалось всего лишь поменять плохих начальников на хороших. Однако армия — плоть от плоти государственных структур, и все проблемы, характерные для других сфер управления, проявляют себя и там. Не может быть хорошей армии в плохой стране и наоборот. Другое дело, что Минобороны — это безопасный объект для критики, потому что, во-первых, военным сложно ответить публично; во-вторых, никто конкретно за имидж армии не отвечает (и все неодобрение замыкалось на министре Шойгу); в-третьих, для осуждения были и вполне объективные причины. Поэтому вольно или невольно Министерство обороны начало работать громоотводом всех нежелательных последствий СВО, отводя негатив от Владимира Путина. Тот, к слову, несколько раз подчеркивал, что лично боевыми действиями не управляет.

В итоге неудачи полностью легли на армейцев, а достигнутые успехи (начиная с Сирии и заканчивая Северодонецком и Бахмутом) стал приписывать себе Пригожин. Но, забегая вперед, скажем, что наибольшего успеха российская армия за весь период СВО достигла при активной обороне в ходе контрнаступа. И это в то время, когда выведенный с фронта «Вагнер» ударил в спину, захватив Ростов и помешав снабжению. Честно говоря, проблемы были, но все оказалось не так уж плохо, как это подавал Пригожин.

Почему ВСУ с потерями обороняли Бахмут

А теперь вернемся в конец 2022 года. Начинается атака на Бахмут, чтобы погасить наступательный потенциал ВСУ и дать время провести мобилизацию в России. Во время полугодичного штурма возникает личный конфликт Пригожина и Шойгу. Связан он был с чудовищным расходом боеприпасов на первом этапе СВО (у всех, не только у «Вагнера») и с попыткой накопить резервы для отражения летнего контрнаступа. У каждой стороны — свои соображения, в итоге вышло так, как вышло, и погасить конфликт на этой стадии не удалось.

У многих тогда появились вопросы: зачем Зеленский в принципе обороняет Бахмут и теряет людей в обычном райцентре, который не имеет никакого стратегического значения? Пригожин опять же связывал такое решение лично с собой. Якобы он взял Зеленского «на слабо»: провоцировал, глумился, снимал видео, где требовал личного поединка. Мол, поэтому ВСУ положили в Бахмуте 60 тысяч солдат. Версия откровенно слабая, потому что Зеленский, конечно, отдает приказы армии, и он человек мстительный и истеричный, но американские военные спецы могли легко поправить генштаб ВСУ.

Скорее, разгадка в том, что Западу был крайне выгоден публичный конфликт ЧВК «Вагнер» и Минобороны: таким образом ставились под вопрос цели СВО и выпадал шанс подобрать ключик к внутренним российским процессам. А украинская территория и «бесплатный» личный состав не имели для американцев никакой ценности. Чтобы поддерживать горящий конфликт внутри российских военных кругов, украинских солдат бросали в бой, как дрова в топку.

Дальше начинается украинский контрнаступ, с которым ВСУ задержались примерно на месяц. В итоге собрались проводить его в соотношении сил 1 к 5 и без авиации. С военной точки зрения это самоубийство, а вот с политической — вполне оправданно. Был расчет, что в ходе данной операции все проблемы российской армии, о которых кричал Пригожин, обострятся, и котел, который кипел 6 месяцев, с помощью Бахмута взорвется. Что, собственно, и произошло: ЧВК «Вагнер» объявила мятеж, заняла Ростов и выступила с маршем на Москву.

Нужно понимать, что даже в случае, если бы колонна техники «Вагнера» не пошла на столицу, захват Ростова и его продолжительный контроль означал бы развал управления фронтом, потому что там находятся штабы и, что еще важнее, трасса «Дон» — главный канал снабжения российской группировки войск. Грузы в руки мятежникам перестали бы отправлять (а значит, и войска в зоне СВО в течение двух-трех дней сели бы на голодный паек). Вдобавок пришлось бы снимать боевые части с фронта, чтобы подавить мятеж (успех такого дела довольно сомнительный, потому что в «Вагнер» бойцы массово стремились из подразделений Минобороны).

В итоге перед украинским контрнаступом открывались невероятные перспективы. Сегодня пленные офицеры ВСУ говорят максимум о выходе к Азовскому морю как о стратегической цели, а в условиях мятежа было возможно даже взятие под огневой контроль Крыма, как и планировалось ранее, то есть выход ВСУ на границы полуострова. Что означало бы мирные переговоры, но на совсем других условиях. Возможно, даже с полным выводом российских войск с новых территорий. 

И это был бы не худший для России вариант, потому что дальше в полный рост вставал вопрос гражданской войны. А как повели бы себя силовые структуры, если бы начались реальные боестолкновения с «Вагнером», сказать сложно. Общественное мнение на такие вещи влияет слабо (большинству обывателей все безразлично, пока не затронет близких). Значит, мятеж нужно было подавлять не посредством проведения митингов на площади, а с помощью сохранивших верность силовых структур. Поэтому Владимир Путин впоследствии и не скупился на государственные награды: его окружение прошло проверку мятежом и не выступило против власти до того, как стало понятно реальное соотношение сил. Поддержать президента в ситуации неопределенности — это одно. А задним числом, как известно, все герои.

Это потом уже писали, что Пригожин не имел шансов взять Москву, что в саму столицу войска бы не зашли и вообще можно было ликвидировать Пригожина ракетой, как в свое время террориста Басаева. Мягко говоря, все это неочевидно. Как говорил белорусский Президент, крови бы пролилось море.

Почему это не «махновщина»

В идеале вместе с мятежом должна закончиться эпоха, когда олигархи, «решалы» и посредники имели эксклюзивный доступ в кабинеты власти. С момента СВО российская власть и так стала крайне закрытой, а после мятежа Пригожина спецслужбы начали обрубать все неформальные каналы влияния, то есть приятельские, дружеские и бизнес-связи внутри аппарата, обеспечивавшего военную операцию.

Как конкретно все это происходит, мы с вами не знаем, потому что устройство системы власти — главная тайна любого государства. Чтобы понять подобные внутренние взаимоотношения, иностранные разведчики и аналитики работают десятилетиями. Какая-то картина российского аппарата у Запада, конечно, есть, но СВО сильно изменило внутренние расклады.

Другое дело, что во время публичных выступлений Пригожина у лидеров мнений возникло ложное чувство вседозволенности. Оказывается, критиковать можно кого угодно и как угодно, можно требовать от президента кадровых решений — и тебе ничего не будет. Все это почти полгода подогревало протестные настроения в стране, но теперь патриотическая протестная группа осталась без лидеров: ни Пригожин, ни Стрелков публичной критикой больше не занимаются. Что в условиях войны — благо. Хотя отдельные военные, которые на своем уровне видят недостатки системы, с этим могут не согласиться.   

Личности всех десяти погибших при крушении самолета в Тверской области соответствуют списку, заявленному в полетном листе, сообщили в управлении Следственного комитета РФ по взаимодействию со СМИ.

Бизнес-джет Embraer с бортовым номером RA-02795, принадлежащий Пригожину, разбился 23 августа в Тверской области. Он выполнял рейс из Москвы в Санкт-Петербург.

В самолете находились 10 человек, трое из них — члены экипажа. Все они погибли. Помимо Пригожина в списке пассажиров числились командир ЧВК «Вагнер» Дмитрий Уткин, замглавы предпринимателя Валерий Чекалов, а также Сергей Пропустин, Евгений Макарян, Александр Тотмин и Николай Матусеев.

Здесь, кстати, стоит привести в пример ВСУ, где воруют в гигантских масштабах. Наживаются на всем, начиная от закупок продуктов и заканчивая сборами на несуществующие дроны. И это ни для кого не секрет, равно как и коррупция военкомов, чудовищные потери и спрятанные за границей дети начальства. Тем не менее мятежа Залужного не случилось, а мятеж Пригожина был. Получается, что не недостатки системы (снаряды или плохие начальники) являются реальной причиной мятежей, а хрупкие отношения внутри властных групп. Американцы жестко держат всю украинскую верхушку за горло — и в этом своеобразный плюс внешнего управления в условиях войны. Когда надо, хозяин заставит выполнять единую задачу и жука, и жабу, даже если они друг друга ненавидят.

А вот в России такого жесткого контроля, видимо, не было. Махновщина — это всегда сильные личности в слабой государственной системе. И такая система, построенная на личных отношениях, для России — самоубийство, так как она создает предпосылки для гражданской войны или сепаратизма.

Другими словами, махновщина — феномен слабого государства. Это отсутствие сильной власти, когда личностям прощают их проступки за некий теневой статус. В 1990-е российское государство и закладывалось таким: оно должно было стоять на неформальных отношениях, «семибоярщине», а президенту отводилась роль Петрушки, куклы, надетой на руку того, кто главенствует в этой неформальной системе отношений. Путин же после прихода к власти, наоборот, все 20 лет строил вертикаль, то есть сильную страну, где не будет прослойки «решал» и прокладок, чьи представители в любом бизнесе и любом контракте пытаются вытащить себе прибыль. В противном случае возникает система, при которой игнорируются поручения президента в обороне, финансово-экономическом блоке и промышленности, если нельзя иметь с этого никакого отката.

Другая крайность — это когда, прикрываясь именем президента, начинают «открывать ногой двери» и пытаются ломать существующую схему управления. Это происходит, когда особые заслуги, личная преданность делают человека неприкасаемым, фаворитом. Такое можно сказать о Пригожине, но в идеале подобного тоже не должно быть, потому что в этом случае государство не станет устойчивым, а будет держаться на ручном управлении. Отсюда, кстати, постоянные требования белорусского Президента, чтобы все в стране было по закону, а не строилось на личных распоряжениях.

Но если у Запада не получилось в 1990-е закрепить схему власти по типу «семибоярщины», не беда, подойдет и «махновщина» с сильными руководителями и личными армиями. Это и есть вариант «патриотического майдана», к нему Россию и подталкивали с помощью мятежа.

Даже трагедия с самолетом Пригожина подавалась в СМИ как удар по российской системе власти: версия, что самолет сбит ракетами ПВО была доминирующей, пока неожиданно не сменилась на версию с терактом. Видимо, кто-то на Западе сообразил, что заигрался и уши сильно торчат.

Версии гибели Пригожина

Очевидно, что независимо от выводов следствия в смерти Пригожина (или покушении на его жизнь) западные структуры обвинят Владимира Путина и российские власти. Вместе с тем основатель «Вагнера» после мятежа неоднократно появлялся на территории России и, судя по всему, не считал такую угрозу реальной. В противном случае он бы находился в юрисдикции другой страны, а не возвращался в РФ.

Можно также предположить, что ликвидация Пригожина была возможна еще в момент мятежа, но и тогда российское руководство не пошло на подобные меры. В крайнем случае, если бы кто-то в РФ захотел нарушить договоренности с «Вагнером», Пригожина и командиров ЧВК могли бы задержать, предъявить им обвинения в мятеже и показательно судить. В любом случае, нарушение сделки было бы крайне болезненно воспринято военнослужащими ЧВК, не говоря уже об убийстве руководителя. В подобных мерах нет никакого политического смысла, зато есть риски нежелательных последствий, связанных с ЧВК.

Согласно «украинской» или «французской» версиям есть вполне веские причины ликвидировать Пригожина. Поскольку мятеж был остановлен, а конфликт — убран из публичного поля, то теперь противник попытается использовать мертвого Пригожина, чтобы продлить противостояние в российских силовых структурах, а как максимум — добиться каких-то рецидивов мятежа. То, что от командования отстранен Суровикин, взаимодействовавший с Пригожиным, уже является для украинской разведки успехом. Не менее выгодна смерть Пригожина и для Франции, которая рискует потерять контроль над Нигером, а в перспективе — над всей Центральной Африкой. Это мог быть демонстративный жест устрашения от французов: мол, не лезьте в нашу сферу влияния.

Возможен и какой-то третий вариант, как в кино. Вроде имитации собственной смерти. Однако сделать это можно было бы иными средствами и без очевидного удара по имиджу власти и лично по российскому президенту. Например, просто исчезнуть в Африке. Стоит отметить, что в последнее время Пригожин собирался не тихо исчезнуть, а, наоборот, продолжать вести борьбу. Публичность — часть его жизни и его образа командира. И все это без учета вреда для компании, потому что такая инсценировка сильно уменьшит доверие к «Вагнеру» иностранных партнеров, а значит, и доходы компании.

В остальном нужно понимать, что мы живем в то время, когда в соседнем государстве не прекращается вооруженный конфликт. Придерживаться следует самой очевидной версии: это действия противника, который имеет в России сильную террористическую и диверсионную составляющую. Причем мы видим, что никаких аналогичных терактов на Украине не происходит. То есть в отношении противника Россия не действует теми методами, которые ей сейчас приписывают в связи с гибелью Евгения Пригожина.