Как успешный риэлтор поменяла дом в Подмосковье на белорусскую деревню

29.11.22 19:53

Фото: автора и из архива героини

«Таким людям памятник надо при жизни ставить. Редко когда встретишь такую работягу», — говорят о Елене Вильчинской на Браславах. Около 10 лет назад вместе с супругом Александром она приехала из Москвы в Якубянцы (Браславский район, Витебская область) — деревню на берегу озера Снуды. Думали временно, пока будет нужна помощь бабушке, но, похоже, остались навсегда. Сейчас, помимо родного дома, у нее 100 га земли, 11 лошадей, около 60 собак «дворянской» породы, более 10 котов, 2 коровы, один бык, 13 овец и гуси. И управляются с этой живностью супруги вдвоем.

— На днях волки загрызли двух овец. Вот собакам раздолье было! — рассказывает Елена, пока идем вдоль лошадиных угодий.

И чем больше узнаем ее историю, тем она кажется невероятнее. Успешный риэлтор с собственным домом и небольшой конюшней в Подмосковье обосновалась на малой родине, оставив карьеру и безбедную жизнь. А вместе с ней подался в Якубянцы и муж — коренной москвич и толковый строитель.

— Мы не думали, что останемся здесь надолго, — признается она. — Приехали, потому что после смерти деда не могли оставить бабушку, которая тоже болела. Помимо супруга, они были моими самыми близкими людьми — родителей не было. Так прошло 3 года. А когда бабушки не стало, уезжать мне уже не захотелось.

Именно здесь, в Якубянцах, совсем еще крошкой Елена впервые увидела лошадь и полюбила навсегда.

— Дед работал лесником, и коня ему выдали в качестве служебного транспорта. Он его очень любил. Рассказывал, что посадил меня верхом, когда я еще и на ногах толком стоять не умела, — делится героиня.

Сейчас любовь к лошадям она называет своей болезнью, которая не дает ей покоя, и над которой она не властна.

Как все начиналось

Елена отучилась 9 классов. После того, как получила специальность повара, в буквальном смысле слова сбежала из дома поступать в Москву — решила стать психологом. Через какое-то время познакомилась с будущим супругом, который на то время уже успел отслужить в армии и успешно занимался строительством. Понимая, что психология не ее, Елена попробовала себя в продаже недвижимости, и у нее получилось.

Надо сказать, что с самого начала своего пребывания в Москве девушка искала возможность быть ближе к лошадям. Обучалась, занималась волонтерской работой, подрабатывала и мечтала выступать на любительских соревнованиях. А для этого нужна была лошадь. К тому моменту у супругов уже был дом, а рядом с ним уже ждала и конюшня.

Первого своего коня Елена купила в частном хозяйстве недалеко от Ратомки:

— Ехали на конезавод, но опоздали: специалиста уже не было, и нам сказали: «Приезжайте завтра». А муж стал нервничать и говорит: «Нет, нам надо домой. Давай мы с тобой прокатимся по местности, а вдруг кого найдем», — вспоминает героиня.

И они нашли. Увидели на столбе объявление о продаже коня:

— Он оказался большой и достаточно возрастной, — добавляет Елена. — Но хозяин был опытным лошадником и просто хорошим человеком. Он глянул на меня и все понял: «Вижу, что под себя подбираете, — говорит. — Давайте покажу вам жеребенка — вырастите и воспитаете, как захотите». И пошли мы с ним на поле, а там стоит такое полугодовалое страшилище с отвисшей губой — лето, жарко. Я думаю: «Боже мой, какой ужас!». А потом такая мысль пришла: «Да ладно, чего уже по 10 раз ездить. Наверное, это судьба моя такая».

Так 17 лет назад у Елены появился Юпитер. Но имя бога-громовержца он носит только по паспорту, а по-домашнему этого большого и красивого коня зовут Гномом, или Кнопкой. К слову, он — любимец хозяйки, несмотря на свой неподарочный характер.

Не так давно Гном переболел тяжелой пневмонией. Когда Елена поняла, что сама с болезнью не справится, возила его на лечение аж в Москву — даже кредит пришлось брать. Объем легких у лошадей большой, а штамм, который подхватил конь, оказался на редкость устойчивым. Пришлось поменять 4 вида антибиотиков.

— Перед тем, как поехать, мы стояли на капельницах, в которых одного физраствора было 10 литров. Это не человек, что можно просто оставить и уйти — надо постоянно быть рядом, — вспоминает Елена. — Заканчивали процедуры мы только около 3 ночи. Месяц боролись, чтобы он хотя бы задышал так, чтобы мог ехать в коневозке.

А потом договорились с ветеринаром, который согласился за ним смотреть на время лечения, и отвезли его в Москву. Лечение обошлось дорого, но оказалось очень эффективным.

О любви и верности

А еще Елена называет Гнома «злобным гадом». И ведь неспроста:

— Он ведь по характеру такой, что обязательно проверит, насколько хорошо ты сидишь, и нельзя ли тебя сбросить. И вот сколько лет прошло, а ничего в характере не меняется, — продолжает она. — Но вот был случай, после которого я его зауважала. Помню, ехали мы домой с прогулки, и он поскользнулся на коровьей лепешке. А двигались мы галопом. Понимая, что падаю, одну ногу освободить из стремени я успела, а вторая осталась лежать под конем. И чтобы встать, ему надо было опереться задними ногами прямо на меня. По большому счету, он должен был просто встать и пойти. Но он этого не сделал. Я ему сказала тогда: «Гномик, миленький, лежи, надо потерпеть. Маме плохо». И он лежал. Я освобождалась из-под него минут 15. Он мучился, пыхтел, кряхтел, но терпел. И когда я вылезла, мгновенно вскочил на ноги.

Вторым конем, который появился у Елены и Александра, стал серый спортсмен-красавец Попугай-Пашка, которого выбраковали в связи с болезнью сердца. Ему было 17 лет.

— Он был резким, спортивным конем — на такого не каждый решится сесть, — рассказывает Елена. — Но вот мой муж, который несмотря на то, что мы уже приличное время жили вместе, до появления Попугая-Пашки на лошадь не садился. А тут вдруг захотел. И к моему удивлению Паша повез моего мужа как хрустальную вазу и ни разу за все время их дружбы не уронил.

Кстати, еще живя в Москве, Елена привозила Пашу и Гнома на лето с собой в Якубянцы — как сама говорит, «развлекать деда с бабой».

Превратности лошадиной судьбы

12-летнего Каштана брать не собирались. Он здесь всего пару месяцев. Александр позвонил по объявлению, чтобы купить конские грабли, а хозяин и говорит: «Может, вы бы и коня моего купили, а то ведь все равно мясники заберут?». Елена понимала, что очень затратно брать на зиму коня, поэтому поначалу отказывалась даже ехать. Но муж настоял, сказал: «У него там еще и телега есть, надо глянуть — поехали».

— Приезжаем, а возле телеги стоит конь, — говорит Елена. — И как подумала, что такого красавца зарежут, не выдержала — забрала.

Итак, взяв в долг 4 тысячи белорусских рублей, она купила и Каштана. В следующем году он будет ходить в прокате, поскольку и сильный, и спина в порядке, и психика как у здорового крестьянского коня — «железобетонная».

Красивый гнедой конь по соседству с Каштаном был выкуплен у хозяина турбазы, на которой одно время подрабатывала Елена. За невыгодностью лошадей распродали, этот достался Елене:

— Были бы еще деньги — всех бы забрала, — признается она.

Похожая история и у Миледи. Ее выкупила у хозяина клуба под Витебском девушка-инструктор. Отработав там, она уехала в Ратомку, где вскоре узнала, что лошадей с прежнего места работы распродают.

— Мы с ней познакомились заочно, в сети, она прислала фотографии, и я не выдержала — мы стали собирать средства на выкуп, — делится Елена. — Собрали на Миледи и привезли сюда. Второго коня она поставила под Минском. Эта девочка-инструктор сама живет на съемной квартире, да еще и с собакой — у нее ничего нет, но при каждой возможности старается помочь с кормом и приезжает…

Еще летом, когда мы впервые побывали у Елены, дочка обратила внимание на большого солового коня:

— Смотри, мама, как он на Лучика похож! — вдруг вспомнила дочь события 10-летней давности, когда ездили кататься на лошадях в Ратомку.

— А это и есть Луч, — сказала Елена. — Его собирались списать, и знакомый инструктор забил тревогу. Мы стали искать возможности, но денег не было ни у меня, ни у него, и тут откуда ни возьмись появилась семья. Они тоже несколько раз успели покататься на Луче, и узнав о том, что ему грозит, решили его выкупить и привезли ко мне.

Теперь Луч — единственная лошадь, которую материально обеспечивают.

— Люди оказались такими, что не только взяли на себя содержание, но и при любой возможности приезжают его навестить, да еще и корм собакам привозят, — рассказывает Елена.

Но бывает и по-другому. Одна слепая лошадь досталась Елене от дрессировщицы, которая поставила ее на постой, а потом пропала…

К слову, сейчас в конюшне у Елены незрячих двое: еще одного коня выкупили волонтеры. Всего же у Елены живут 11 лошадей. Самым пожилым 32 и 33 года.

Когда уходят кони

— Елена, а когда они умирают, что вы делаете?

— Хороним. Есть здесь у нас лошадиное кладбище. Раньше умирали раз в год, а то и реже. А за последний год не стало троих. Скорбь это неземная.

— Лошади чувствуют приближение смерти?

— Чувствуют. Некоторые за несколько дней, а кто-то и за месяц. Последний конь, который умер, попал к нам с больными легкими. Мы его выходили, и вот он задышал, забегал, появилось настроение — наконец, он зажил. Но тут я увидела, что он стал как-то очень резко худеть. Оказалось, почки. И он плакал. Не всегда лошади плачут, а тут слезы просто лились. Проходишь мимо него, он зовет, просит погладить, обнять… А был еще один конь, он за месяц до смерти просто отказался выходить из денника — боялся упасть и не подняться…

Когда черное на самом деле — белое

Сейчас у Елены подрастает жеребенок-девочка от местной кобылы и «залетного» хозяйского жеребца, который гостил здесь какое-то время.

— В память о Пашке очень хотелось, чтобы у нас снова появился светлый конь.

— Но жеребенок же черный, — замечаю.

— Это пока. Лошади светлыми не рождаются, белыми они становятся к годам 6. А отгадать будущий окрас можно в самом начале: по серым «очкам» вокруг глаз. С каждой линькой шерсть становится все светлее.

Мечты и реальность

Конечно, когда-то Елене хотелось, чтобы все было несколько иначе. В Москве она видела, что многие люди готовы платить за содержание своих постаревших лошадей. Она знала примеры, когда те же спортсмены выкупали верой и правдой служивших им коней. И для многих было важно, чтобы к их верным друзьям относились с любовью. Поэтому Елена мечтала о лошадином пансионе, но на практике получилось так, как есть сейчас.

У Елены 11 лошадей, на оплачиваемом постое у нее всего один конь. Правда, время от времени своих любимцев сюда привозят хозяева, которым надо уехать. А всех остальных содержит Елена. Рулон сена, который стоит 50-60 рублей, съедается за два дня. И как бы ни было тяжело, здесь на еде не экономят: «Лошадь должна питаться постоянно, у нее очень маленький желудок, поджелудочной железы нет, и если кормить по часам, то через какое-то время столкнешься с язвами и гастритами».

Дорого все: и сено, и трактор для его перевозки, и овес, и опилки. Летом Лена бронирует у поставщиков сено и солому, а осенью по мере появления средств вывозит. В общем, если у вас есть подобные издержки производства и большое желание сделать доброе дело, в Якубянцах вам благодарно кивнут сразу 11 симпатичных голов.

— Пока ситуация печальная, но надеемся , что что-то наладится, — не сдается Елена.

Собачье-кошачье царство

Когда приезжаешь к Елене, с радостным лаем и виляющими хвостами вам на встречу прямо к воротам спешат собаки… Потом еще собаки, еще и еще… Здесь их не меньше 60.

— У них здесь две банды, — говорит Елена. — Часть живет везде дома, вторая — в конюшне, а граница у них в районе болота. Пересекать ее собакам из разных стай нельзя, иначе начинается драка.

Первые собаки попали к ней, потому что пожалела — спасла сама, чуть позже замерзающего щенка нашел в одном московском сугробе Александр, потом стали просить пристроить знакомые, а затем люди просто стали оставлять брошенных питомцев у ворот… Она принимает, стерилизует, лечит, выхаживает. В Поставах есть у нее ветеринар, который готов помочь в любое время дня и ночи и с деньгами не торопит…

Оставляют здесь и котов, которые, кстати, с собаками сосуществуют вполне себе мирно.

«Самое главное — жизнь»

Елена практически не выездная, даже в магазине бывает редко, потому что лошади слушают только ее, а без нее начинается «Армагеддон». Она уже не строит планов на будущее и живет, как получается, как диктует жизнь. Переживает только, что годы идут, а сил, как и времени в сутках, не становится больше.

— Что для вас самое главное в жизни?

— Самое главное — сама жизнь, — говорит Елена, — деньги не дороже.

— Но скажите, за эти годы не было желания все бросить и вернуться к городской жизни?

— Мы ведь поначалу и не думали оставаться так надолго. А вот уехать так и не смогли. Здесь, конечно, все по-другому, с ног на голову, но настоящее. Да, сложно, но я почему-то думаю, что именно эти сложности указывают на то, что выбор был сделан правильно.