Более шести сотен боевых вылетов: о героической летчице Ольге Санфировой

13 декабря 1944 года, переходя линию фронта, погибла командир авиационной эскадрильи 46-го гвардейского ночного бомбардировочного Таманского авиационного полка гвардии капитан Ольга Санфирова: находясь на обратном курсе при возвращении с боевого задания, ее ночной бомбардировщик был сбит над территорией противника, летчица выбросилась с парашютом, но до своих не дошла…

На ее личном счете было 630 боевых ночных вылетов.

В городе Самаре, на пересечении улиц Аэродромной и Революционной, установлена стела-памятник высотой 10 метров из нержавеющей стали с надписью:

«Ольге Санфировой, Герою Советского Союза, командиру 2-й эскадрильи гвардейского Таманского авиационного полка, в честь ее подвига в Великой Отечественной войне».

Похоронена же Ольга Александровна Санфирова в братской могиле в белорусском городе Гродно.

Как мечта Оли о небе стала реальностью

Ровесница Октябрьской революции Оля Санфирова родилась 2 мая 1917 года в Самаре в семье рабочего, а в 30-е годы ее семья переехала в город Новый Ургенч Узбекской ССР. Там Ольга закончила 9 классов. И снова переезд — на этот раз в город Коломну Московской области, где Ольга стала работать на заводе и одновременно учиться в аэроклубе.

Нужно сказать, что мечта о небе владела ею с самого детства. И Ольга добилась своего, пройдя, образно говоря, через тернии в небо: красный диплом — и она уже за штурвалом самолета, став летчиком. Санфирова летала в Управлении санитарной авиации в Москве, затем, окончив Батайскую авиашколу, была пилотом Московского отряда специального назначения. А в 1940 году Ольга Санфирова стала летчиком-инструктором 78-й учебной эскадрильи Западно-Сибирского управления Гражданской авиации в городе Татарске Новосибирской области.

О сложном пути Санфировой на фронт Великой Отечественной войны

Ольга Санфирова готовилась улететь на фронт в составе 588-го ночного женского бомбардировочного авиационного полка — кстати, единственной в истории Второй мировой войны воинской летной части, состоявшей полностью из женщин и девушек. И Ольгу Санфирову ставили другим в пример как отличного летчика: она не терялась в сложных ситуациях в воздухе, все полетные задания отрабатывала тщательно и выполняла отлично. Благодаря этим качествам ее назначили заместителем командира авиационной эскадрильи. Боевые подруги ласково звали ее Лелей.

Но произошло летное происшествие, чуть не поставившее крест на летчице Санфировой. Как рассказали в мемуарах «Так воевал женский 46-й гвардейский полк ночных бомбардировщиков» ее подруги-однополчанки — начальник штаба полка Ирина Ракобольская и летчица, Герой Советского Союза Наталья Кравцова:

«В Энгельсе во время тренировочных полетов замкомандира эскадрильи Санфирова «вывозила» летчика Зою Парфенову. В каком-то месте они пролетели под линией высоковольтных проводов, задели за них и разбили машину. Трибунал в Энгельсе признал виновной Ольгу, поскольку она отвечала за полет, и определил ей наказание в виде десяти лет лишения свободы. Полк на фронт вылетел без нее».

И лишь благодаря командованию полка, которое обратилось с ходатайством: «Дать Санфировой возможность в боях искупить свою вину», Ольга Санфирова вернулась в полк. Штурманом к ней назначили Руфину Гашеву, которой не везло, будучи в экипаже с летчицей Себровой.

Боевой путь отважной летчицы Лели

Санфирова хорошо слеталась со своим штурманом Гашевой, которая уже 30 ноября 1942 года заслужила награду — орден Красной Звезды. А командира экипажа Ольгу Санфирову не наградили, очевидно, из-за наличия приговора Военного трибунала. И это несмотря на то, что к тому времени экипаж Ольги Санфировой совершил уже 155 ночных боевых вылетов, сбросил 18 740 килограммов бомб по живой силе, мотомехчастям, переправам и другим наземным укреплениям противника.

Санфирова не стала обижаться, а продолжала смело летать и поражать цели противника. Своей первой награды — ордена Красного Знамени — младший лейтенант Ольга Санфирова удостоилась 27 апреля 1943 года.

Вот один из ее летных эпизодов. На Моздок экипаж Санфировой летал уже не раз, маршрут они знали хорошо. Последнюю бомбежку произвели весьма удачно — одна из бомб угодила в цистерны с горючим, возник пожар, который был виден издалека. Но та ночь показалась летчицам необычной. До горного перевала они прошли без приключений, а над перевалом их встретила первая трудность — густая облачность.

Как преодолеть ее? Руфина предложила: идти под нижней кромкой облаков, и Ольга согласилась. Но липкая, черно-серая масса обложила весь их крохотный самолетик. Такого неба экипаж еще не видел, ведь над перевалом воздух всегда был чист и прозрачен. А тогда даже дышать стало тяжело. Санфирова, не спуская глаз с приборов, решила узнать у штурмана, точно ли они выдерживают курс, но Гашева сама опередила ее:

— Пока все нормально. Так держи!

«Молодец, Руфина! В любых условиях не теряет самообладания, уверенно выполняет свои обязанности», — отметила про себя Санфирова.

Облака все тянулись и «липли» к самолету, но вот наконец перевал пройден, теперь и до цели недалеко. На подходе к городу экипаж трижды преодолел заградительный огонь — главное было не попасть в лучи прожекторов, и пока это удавалось. Но когда Санфирова пересекла железнодорожное полотно и стала ложить самолет на боевой курс, видя цель, случилось то, чего она опасалась: лучи прожекторов все-таки «захватили» их самолет. И мгновенно «залаяли» десятки вражеских зениток.

Понимая, что избежать опасности можно только одним путем — искусным маневрированием, Ольга стала резко бросать самолет вправо, влево, вниз. Тщетно…

А фашисты, видимо, не сомневались, что теперь бомбардировщик безнаказанным не уйдет. Но он, ведомый опытной рукой летчицы, вдруг пошел со снижением прямо на прожектор, и вниз полетели бомбы. Там, где стояла прожекторная установка врага, произошел взрыв, и яркий сноп света, щупальцы которого захватывали наши ночные бомбардировщики, подставляя их под огонь зениток, исчез.

Ольга Санфирова не обольщалась своими успехами и не хвасталась своим пилотажным искусством. Если же и спрашивали её после возвращения с задания: «Как слетала?», она отвечала: «С таким штурманом, как Руфина Гашева, плохо не слетаешь!» И она была права: Гашева не уступала ей в смелости, выдержке, находчивости, отлично ориентировалась в самых сложных условиях, удачно сбрасывала бомбы на цель, активно помогала командиру выводить самолёт из-под обстрелов.

А вот еще один фронтовой эпизод из летной биографии экипажа Санфировой — Гашевой.

Вражеский истребитель возник из толщи ночных облаков внезапно. Исход атаки, казалось, не вызывал сомнений. Чем и как мог противостоять фактически незащищенный самолетик Санфировой против вооруженного мощными пушками и пулемётами вражеского истребителя?

Ольга стала маневрировать, но немецкий летчик действовал расчетливо и уверенно, зная, что преимущество на его стороне. Вот он атаковал снова и «плеснул» огнём, пули ударили в мотор нашего самолета, и сразу же Санфирова почувствовала, что машина перестала слушаться рулей. Немец, полагая, что дело сделано, отвернул и скрылся, а мотор «кукурузника» чихал всё чаще и чаще. Скорость падала, под самолетом замелькали кусты… Удар! Треск сучьев, рывок, снова треск и… тишина. Подруги вылезли на плоскости своего самолета и увидели, что прямо перед винтом стояло крепкое дерево. Повезло! Но где-то совсем близко заговорили немецкие автоматы — их уже искали. Девушки отбежали от самолета, а затем, чтобы не попасть под огонь врагов, поползли изо всех сил. Минут через пятнадцать им дорогу преградила железнодорожная насыпь. Слева и справа воздух пронизывали красные, белые и зеленые ракеты. Ольга и Руфина перебрались через насыпь, за которой лес сменился полем, поле — плавнями. Заквакали лягушки, а голые ветви хлестали по лицам летчиц, ноги же их тонули в мягкой прошлогодней листве.

Они шли до полного изнеможения, свалившись у ручья. Так они пробирались по лесу, по болотам и полям, изрытым снарядами, пока наконец не вышли на свою артиллерийскую часть. Здесь их накормили, затем посадили в машину и отправили в Краснодар. Грязные, оборванные, они прошли по улицам города и с радостным любопытством смотрели по сторонам, дышали воздухом освобожденного города. У обеих стало легче на душе.

А уже на второй день после возвращения в часть подругам дали новый самолет. Боевая работа продолжилась…

По итогам боёв за освобождение Кубани и Таманского полуострова Санфирова и Гашева были представлены командованием полка к награждению орденами Красного Знамени. Их же эскадрилья, в которой Ольга стала командиром, а Руфина — штурманом, совершила 2064 боевых вылета, сбросив на врага 261 890 килограммов бомб различного калибра. На груди у Гашевой засверкал орден Красного Знамени, у Санфировой — орден Отечественной войны 1-й степени.

Затем было участие летчиц в Керченско-Эльтигенской, Крымской, Белорусской наступательных операциях. Весной 1944-го за образцовое выполнение боевых заданий и проявленные при этом мужество, отвагу и геройство, за умелое руководство личным составом авиационной эскадрильи в ходе боевой работы гвардии старший лейтенант Ольга Санфирова была награждена орденом Александра Невского — а это уже полководческий орден. Гвардии же лейтенант Руфина Гашева — орденом Отечественной войны 1-й степени.

Летчицы-героини. Уместная справка о женском авиационном полке

Как известно, изначально из женщин-летчиц были сформированы три авиационных полка, но только один из них — 46-й гвардейский НБАП — остался полностью женским, тогда как остальные со временем стали смешанными.

Летали советские девчата 46-го НБАП на двухместных бипланах У-2 конструкции Николая Поликарпова. За исключением двигателя и приборов, самолет состоял из фанеры и полотна. Места пилота и штурмана были открыты и ничем не защищены. Пулеметы для обороны на У-2 стали устанавливать лишь в 1944-м, до этого единственным оружием на борту были пистолеты ТТ у летчика и штурмана. Удивляться не приходится — биплан создавался как учебный самолет. 110-сильный двигатель М-11 мог разогнать его лишь до 120 километров в час.

Для военных целей У-2 приспособили, установив под крыльями держатели для бомб. Прицела не было — летчицы Бершанской придумали его сами, назвав ППР (Проще Пареной Репы). В ткани, обтягивающей правое крыло, прорезали щель длиной 40 см. Под ней перпендикулярно к борту укрепили штырь, его кончик смазали светящимся в темноте составом: и ночью штурман через щель и штырь умудрялась точно класть бомбы в цель! Летали наши летчицы на минимальной высоте, над верхушками деревьев, чтобы не попасть в поле зрения зенитных батарей. Перед атакой выключали двигатели и планировали на цель практически бесшумно, как совы. Немцы внизу слышали лишь лёгкий шелест, с которым воздух обтекал полотняные крылья. Звук напоминал шорох метлы, и гитлеровцы прозвали летчиц «Ночными ведьмами».

Экипажи выполняли по 10–12 вылетов за ночь. Перерывы между ними составляли всего 5–8 минут, необходимых для подвески боеприпасов. К рассвету девушки выматывались настолько, что выбираться из кабин им помогали техники. Чтобы взять несколько лишних бомб, летчицы не надевали парашютов.

Очень важно: за все годы боёв 46-й НБАП ни разу не уходил на переформирование, что для тех реалий было редкостью.

«Пью за девичий полк!» — одобрительно отзывался об успехах летчиц сам Константин Рокоссовский, вручая в 1945 году наиболее отличившимся медали Героя Советского Союза. Всего эту высшую награду страны получили 23 летчицы 46-го НБАП.

Потери же в боях — 32 человека…

Напомню, «Ночные ведьмы» — так прозвали фашисты полк. Они были уверены, что бомбы сбрасывают смертницы и уголовницы, одержимые страстью мстить мужчинам за свои несчастья.

На деле же в полку Бершанской воевали, можно сказать, вчерашние школьницы, которые и в войну выпускали полковую стенгазету, подкармливали прибившихся к столовой котят и вышивали на портянках голубые незабудки…

Вот поэтому для нас они — летчицы ночного женского бомбардировочного авиационного полка — были, есть и останутся НЕЗАБУДКАМИ!

Погибла во имя победы

Наступила зима 1944/45 годов — последняя военная зима. Полк действовал уже на территории Польши. Экипажу Санфировой — Гашевой предстоял очередной вылет на бомбежку. Обычный вылет. Вряд ли он чем-либо отличался от многих сотен других.

Но в 1943-м, когда крылатую машину Ольги Санфировой подбили, тогда экипаж выжил. А в декабре 1944-го года экипаж отправился… уже в свой последний полет. После выполнения боевого задания над Польшей самолет Санфировой — Гашевой был обстрелян. Машина загорелась, летчицам удалось выпрыгнуть на парашютах, приземлились на нейтральной полосе, где Ольга Санфирова и подорвалась на противопехотной мине.

3 февраля 1945 года гвардии капитану Ольге Александровне Санфировой за мужество и воинскую доблесть было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Гвардии капитан Ольга Санфирова совершила 630 боевых ночных вылетов на уничтожение живой силы и укреплений противника с боевым налётом 875 часов, сбросила на противника 77 тонн авиабомб. Эскадрилья под её командованием совершила 3270 боевых вылетов.

У поэтессы Галины Римской есть такие трогающие душу строки о летчицах 46-го НБАП:

Чтоб мир вернуть для жизни, для любви,
А детям — много солнечного света,
Девчата шли в неравные бои,
Под звездным куполом ночного неба.

У женщин-летчиц — крепкая рука,
А враг их величал: «ночные ведьмы».
Дрожали немцы, впрочем, неспроста:
Прицелом точным отправлялись в бездну!