«Кто-то донес, что семья помогает партизанам». Молодечненка рассказала о трагедии семьи

В деревне Ракутевщина Молодечненского района в сентябре 1943 года в дом Гришелей пришла беда. Кто-то донес, что здесь живет семья, которая помогает партизанам, после чего в дом ворвались немцы и полицаи. Об этом пишет Kraj.by.

Мария Митько — внучка, дочка и племянница мужественных мужчин, которые в оккупированном нацистами Молодечненском районе боролись с «новым порядком».

Мария Андреевна, рожденная в войну в том же 1943 году, уверена, что память о людях, которые не покорились захватчикам и не пожелали стать предателям-полицаями, должна жить. Молодечненка собрала свидетельства подвига своих дедушки, папы и двух дядей. Она передала материалы в музей, а нашему порталу доверила записать историю семьи Гришелей с ее слов и с использованием подтверждающих документов.

Главный из этих документов — письмо в Красненскую школу жителя города Краматорска Донецкой области Ивана Годяцкого, партизана-разведчика партизанского отряда «Дима», который действовал в лесах под Молодечно, в окрестностях местечка Красное и железнодорожной станции «Уша» в 1943 году.

В 1983 году Иван Федорович написал в Красненскую школу о борьбе с нацистами семьи Гришелей из деревни Ракутевщина. Он рассказывает в своем письме, что партизанам помогал глава семьи Андрей Павлович Гришель, который в Ракутевщине жил со своей женой Марией Ивановной.

У супругов было три сына — старший Андрей, средний Александр и младший Владимир.

По словам Марии Андреевны Митько, Иван Годяцкий был заброшен в молодечненские леса из Москвы, поэтому является самым главным очевидцем борьбы ее дедушки, отца и двух дядей с нацистами. В своем письме Годяцкий пишет, что в борьбу с оккупантами активно включилась вся семья Гришелей.

— В сентябре 1943 года, когда нацисты с полицаями вломились в дом моих родных в Ракутевщине, причиной этому стали не столько действия самих нацистов по выявлению помощников партизанам, сколько предательство. Моих родных кто-то предал. На них донесли, — отмечает Мария Андреевна. — Немцы и полицаи ворвались буквально табуном. В этот момент в доме были мой дедушка и его старший сын Андрей, мой отец. Они сели покушать. Жена деда, моя бабушка Мария Ивановна, в этот момент в деревне Костюшки копала картошку, поэтому ее тогда и не схватили. Марию предупредили: «У вас — облава». И она не стала возвращаться домой. Меня назвали Марией в честь моей бабушки. Но давайте обо всем по порядку.

Дедушка Марии Андреевны и глава семьи Гришелей погиб в застенках Масюковщины

— Мой дед Андрей Павлович Гришель родился в 1896 году, — рассказывает Мария Андреевна. — Он жил с семьей в Ракутевщине, где во время польской оккупации арендовал землю у пана Лычковского. Он работал в школе, учил детей.

— После того, как моих дедушку и отца схватили, их обоих поместили в молодечненский концлагерь «Шталаг-342».

— Отец рассказывал, что их постоянно жестоко избивали, — говорит Мария Андреевна. — После «Шталага» отправили в Вилейку, затем — в Масюковщину. Там, в Масюковщине, в немецком плену мой дедушка и погиб. Как это случилось, теперь не узнать, но я знаю только одно: могилы у дедушки нет. Он был погребен в какой-нибудь яме вместе с теми, кого так же замучили и уничтожили нацисты. А все, что он нажил в Ракутевщине было разграблено, дом сожжен. Отец в Масюковщине выжил. Оттуда его отправили в лагерь Освенцим, потом Дахау. Затем — в Мюнхен, где он работал.

Отец Марии Митько был отправлен в Германию

Мария Митько рассказывает, что ее отец родился в 1918 году и был старшим сыном в семье.

В 1939 году Андрей окончил в Молодечно педагогическое училище, а когда началась война, уехал с другом в Вильнюс на учебу в гимназию, но домой в Ракутевщину приезжал.

— В 1943 года мой папа приехал из Вильнюса домой за продуктами, — рассказывает Мария Андреевна. — Дома его с отцом и схватили во время облавы. После лагерей в Молодечно, Вилейке, Масюковщине, Освенциме и Дахау он оказался в Мюнхене. Там работал. Не знаю, почему, но немцы позволяли работать на них именно тем, кого угнали в Германию из Западной Беларуси и Западной Украины, то есть с территорий, которые до 1939 года были оккупированы Польшей. Знаете, сразу после войны никто ведь особенно не следил за биографиями бывших узников нацистских лагерей. Внимание к ним было привлечено гораздо позже, когда немцы стали выплачивать компенсации бывшим узникам в рамках работы фонда взаимопонимания и примирения. Вот тогда я и нашла сведения о моем отце.

В архивах была найдена мюнхенская рабочая карточка Андрея Гришеля с его личными данными, личной подписью и отпечатками пальцев.

— Посмотрите, какой красивый почерк был у моего отца, — отмечает Мария Андреевна.

Изучая этот документ, видно, что он составлен на Андрея Гришеля, «освобожденного на оккупированных восточных территориях», прибывшего в Мюнхен 12 января 1944 года и поставленного на биржу труда 25 февраля 1944 года. В рабочей карточке указаны дата рождения Андрея Гришеля — 29 ноября 1918 года и место рождения — Ракутевщина округа Молодечно.

— В Мюнхене папа находился до освобождения. Потом вернулся домой. Мы жили в деревне Костюшки. Отец работал в лесхозе лесником, позже стал объездчиком. Эта должность повыше лесника. Закончил в Красном вечернюю школу, потому что полученное при панской Польше образование не учитывалось. Затем отучился в Полоцком лесном техникуме и стал мастером леса. В 1969 году папа заболел и умер, — сказала Мария Андреевна.

Средний сын в семье Гришелей Александр: «Я не черная собака и не предатель. Мой народ отомстит вам» 

Александр — средний сын в семье Гришелей. Он родился в 1920 году.

— Мой дядя Саша был портным и немного знал немецкий язык, — рассказывает Мария Митько. — Делая свою работу, он ходил по деревням, по домам заказчиков. А пока шил им вещи, у этих заказчиков и жил, именно поэтому его не было дома в Ракутевщине в момент облавы.  В доме в деревне Бояры Александр и вещи шил, и одновременно собирал сведения о передвижении немецких поездов, передавая эти сведения партизанам, которые находились в лесах на границе Вилейского и Молодечненского районов. Из Москвы к нам был заброшен секретный разведывательный отряд. Тогда Александр и познакомился с разведчиком этого отряда Иваном Федоровичем Годяцким, который через 40 лет написал красненским школьникам-следопытам письмо.

Иван Годяцкий в своем письме рассказывает о том, что Александр Гришель был хорошим портным и прекрасным разведчиком.

— Александра немцы поймали примерно через две недели после облавы в Ракутевщине, — говорит Мария Андреевна. — Его взяли возле деревни Малашки с графиком движения немецких поездов в кармане. Еще схватили помощницу Александра, девушку Галю, которая жила в Красном. Там же, в Красном, их посадили в подвал комендатуры. Гале удалось выжить после всего этого кошмара, и она позже свидетельствовала: моего дядю Сашу избивали так, что у него на голове не было видно живого места, сплошное месиво. Когда его пытали, с пальцев сорвали ногти.

Иван Годяцкий называет Александра Гришеля своим другом. Согласно свидетельствам Годяцкого, накануне своего ареста Саша узнал, где находится его мать, которой, как и ему, удалось избежать облавы в Ракутевщине. Мама пряталась у родственников в Красном. Он навестил мать, пообщался с ней не более десяти минут, ушел и в этот же день был схвачен возле деревни Малашки. Немцы уже искали Александра и успели заблокировать все дороги, ведущие из Красного. На допросах Александр сказал: «Я не черная собака и не предатель своих. Я люблю свою родину, свою мать, и мой народ отомстит вам». Эти слова стали известны от полицаев, которые, услышав их, бросили служить врагу и пришли к партизанам.

— Из Красного дядю Сашу увезли в Вилейку. Там он и погиб в застенках. Как и у его отца, моего деда Андрея Павловича, у дяди Саши нет могилы. Нет места с его прахом, которому можно поклониться, — сказала Мария Андреевна.

Владимир, младший сын семьи Гришелей, помогал партизанам, но после войны так и не смог это доказать 

Младшим сыном в семье Гришелей был Владимир. Он родился в 1922 году.

— Сейчас в Красном есть воинская часть, она была там всегда. С 1918 по 1939 год размещались польские военные, потом — немецкие. Во время войны и в этой части, и в лесах были немецкие склады. Людей со всех ближайших деревень сгоняли туда на работу, — рассказывает Мария Митько. — Мой дядя Владимир тоже работал на этих складах возчиком на лошади. У него была больная нога. А в Красном жил доктор. К нему дядя Володя ездил лечиться, и у него же брал медикаменты, которые врач предавал через него в деревню Осовец. В этой деревне многие семьи были связаны с партизанами, и лекарства передавались в партизанский отряд. Немцы узнали о том, что у сельчан в Осовце налажена активная связь с партизанами, приехали в деревню, заходили в дома и расстреливали людей. Потом тела не телегах свезли в одно место и сожгли. Насколько я знаю, было уничтожено 11 семей.

По словам Марии Андреевны, ее дяде Володе удалось спастись. Его предупредили об этой акции нацистов, и он на коне успел уехать в партизанский отряд. Там его из-за болезни ноги определили в хозяйственный взвод.

— После войны дядя Володя так и не смог доказать свое участие в этой войне и то, что он действительно сначала передавал лекарства для партизан, а потом боролся с врагом в партизанском отряде, — отмечает Мария Андреевна. — Для доказательства необходимы были три свидетеля, а мой дядя нашел только двоих. Но зато он прожил долгую жизнь и умер, когда ему было за 80 лет.

Иван Годяцкий тоже упоминает в своем письме о том, что происходило во время оккупации в Красном на железнодорожной станции «Уша», рассказывает, как действовали жители Осовца в борьбе с врагом, и вспоминает доктора.

Партизан-разведчик из города Краматорска Донецкой области еще 40 лет назад писал красненским школьникам, что потомки должны помнить о том, как боролись с врагом патриоты в местечке Красное и в его окрестностях.