СВО и войны патриотов: как устроена новая информационная реальность
Единое русскоязычное интернет-пространство — это не только общее культурное поле, но и общие угрозы, общие методы для координации протеста и каналы шпионажа в пользу Украины.
Все это требует мер в отношении неформальных СМИ как в России, так и в Беларуси. Разбираемся, как СВО повлияло на информационные процессы.
Буквально за месяц в РФ произошла зачистка блогеров самого разного спектра, которые публично критиковали СВО. И хотя пакет документов в отношении иноагентов и экстремистов был принят давно, гайки закрутили даже не с началом СВО (которая планировалась как неожиданная и короткая операция), а год спустя и только после мятежа Пригожина.
Почему правовая база для контроля за интернетом была создана сильно заранее, но все это время ждала своего часа? Попробуем ответить на простые вопросы о новой информационной политике.
Критиковать власть — это незаконно?
В 2024 году в Беларуси пройдет единый день голосования, а в России — выборы президента. Смысл этих кампаний — не просто выбрать кандидатов, но, что более важно — провести их с высокой явкой, чтобы показать системную поддержку власти, а в случае России — еще и поддержку военной операции. Выборы предполагают какую-никакую дискуссию, и в такой ситуации жесткие меры, скорее, разрушают авторитет государства.
Не нужно быть великим стратегом, чтобы предположить: перед выборами и в Беларуси, и в России будет небольшая информационная оттепель. Руководству нужно показать легитимность власти в условиях затяжной войны и санкций, а не сидение на штыках, как об этом утверждает запад. Поэтому и силовые структуры будут работать немножко мягче, по крайней мере, в публичном поле.
При этом и в России, и в меньшей мере — в Беларуси есть некоторая конкуренция методов управления обществом. Если у вас что-то идет не по плану, нужно «спускать пар» — например создавать имитационные политические телодвижения, как это давно делают умные люди на западе. Не важно, будут это партии, клубы патриотов, условно независимые блогеры или альтернативные кандидаты-однодневки на выборах. Второй метод — заниматься наказанием, когда ваша вроде бы управляемая ситуация зашла слишком далеко, а вчерашние сторонники мирных перемен начинают давить милицию машинами и забрасывать коктейлями Молотова. Тогда приходится временно сворачивать тонкую игру и начинать бить их по голове. Это тоже одинаково работает что в Беларуси, что в какой-нибудь Франции.
Понятно, что есть методы военного времени, а есть — мирного. Но поскольку Россия живет по мирному распорядку, но в условиях горячей войны с Украиной и холодной — с 50 странами запада — это порождает у политизированной части общества настоящую шизофрению. И если работа с блогерами в таких условиях не выстроена, патриоты начинают беспокоиться, бросаются друг на друга, ищут предателей и пишут публичные доносы. Критика власти в данном случае — это поиск виноватых и самоуспокоение. Но вот беда: не всегда понятно, в каком ведомстве засел коварный враг. Пригожин, например, вполне искренне собирался воевать с Минобороны и Генштабом. Работает прописная истина: критику в условиях войны нужно сильно ограничивать.
То есть блогеров, которые не хвалят власть, надо сажать?
Понятна жесткая реакция в отношении террористов, диверсантов и лиц, передающих секретные или служебные (что бывает чаще) сведения. Но блогер высказывает оценочные суждения, и за ним, как правило, нет никакой силы и организации. Это не обязательно шпион, террорист и человек на зарплате у фондов.
Однако в условиях войны вполне себе законопослушный гражданин постоянными истериками и обвинениями создает в обществе тревожность. Даже если он при этом не совершал преступлений, с таким человеком нужно провести профилактическую беседу, а если все-таки есть состав правонарушения — ему стоит запретить пользоваться соцсетями и временно выключить из публичного поля. Есть и более жесткие методы, типа домашней «химии», запрета выезда и блокировки счетов. То есть в отношении тех лиц, кто читает экстремистские и украинские ресурсы, а потом транслирует это на свою аудиторию, нужно проводить профилактику, пока они не стали полноценными террористами и не подняли с земли настоящий срок.
Другой вопрос, что недовольство в обществе бывает и объективным, особенно когда война идет не так, как ожидалось. Здесь военблогеров губит излишняя прямолинейность и ориентация на свою тусовку, которая ежеминутно требует от него принципиальных оценок и рубки правды. И одно дело, когда речь идет о подписчиках, которые строчат вам гневные комментарии. И совсем другое, если это элитный военный коллектив, типа ЧВК «Вагнер». Там за базар принято отвечать, а в силу особых условий (от снабжения до финансирования и управления), в которых находилась ЧВК, на нее практически невозможно было повлиять извне и как-то «одернуть».
В итоге информационная среда вокруг СВО выстраивалась сама собой. То есть Пригожину не мешали записывать видео, где он поливал матом руководство армии, а потом он выступил на Москву и это, скажем мягко, вызывало в обществе не совсем однозначную реакцию.
Получается, что проблемы нужно скрывать?
Евгений Пригожин — это исключение из правил, абсолютно уникальный случай, когда человек был успешен во всех отношениях. Большая же часть лидеров из среды «рассерженных патриотов», типа Игоря Стрелкова — это сбитые летчики, которые оказались заложниками изменившейся российской политики по Донбассу. Не всегда она была такой однозначно, как сейчас, за 8 лет многое менялось, и Минские соглашения, внутренние конфликты между разными группировками, смена руководства в ДНР и ЛНР многих выбросило на обочину. Это не обязательно военные деятели, но и люди типа Натальи Поклонской, которые не вписались в российскую систему власти или оказались неуправляемыми. Большинство из них хранит молчание, чтобы не вредить стране, но тот же Стрелков в отличие от Пригожина последними словами поливал не только руководство российской армии, но даже президентов России и Беларуси. Александр Лукашенко у него именовался не иначе как «предатель» и «изменник», хотя мы полностью поддержали Россию в непростой, мягко говоря, ситуации. Формально это вроде бы личные оценки блогера, но когда он имеет миллионную и крайне политизированную аудиторию, это создает проблемы там где их нет.
Это не делает патриотам чести, как и самомнение, когда люди всерьез считают себя историческими деятелями, которых не оценили и не наградили. Разница в том, что их целевая аудитория — это не штурмовики-вагнеровцы с личной преданностью, как было у Пригожина, а растревоженные, возбужденные и безобидные интеллигенты. Искренне считающие, что от них специально скрывают проблемы, на которые они все равно никак не могут повлиять. Таким надо давать отдушину — часто это люди беспокойные, настойчивые, истеричные, излишне эмоциональные.
По уму таких граждан надо «сливать» в оппозиционную партию (а лучше — в несколько), как на западе, но они не могут договориться даже между собой, а любая политическая тусовка тут же дробится на персоналии и маленьких вождей. Вспомните, к примеру, белорусскую (или российскую) «оппозицию», которая до СВО грызлась между собой, а после СВО полностью легла под украинскую повестку и утратила собственное мнение.
Патриоты ложиться под врага не хотят, но при этом невольно содействуют ему, распространяя панику. Паникеров может быть относительно немного, но если они имеют совокупную аудиторию в несколько миллионов человек в России и странах СНГ, то воздействуют не только на российское общество, но и на союзников. И они не «вскрывают проблемы», а ежедневно убеждают ближайшие страны в слабости России и провале СВО. А удары по авторитету России бьют и по ее союзникам. К примеру, президент Казахстана Токаев во время мятежа «Вагнера» заявил, что «это ваше внутреннее дело». То есть под вопросом даже договоренности в рамках ОДКБ, не говоря о прямой помощи России в СВО.
Если нет своей повестки, может, стоит наказывать за трансляцию вражеской?
Повторение западной повестки никогда не считалось в кругах российских медийщиков и политтехнологов чем-то плохим. Наоборот, в 1990-е годы были широко раскрыты ворота западным сетям влияния, институтам, НКО и фондам. А знание того, что хочет западный заказчик, было пропуском в тусовку и признаком профпригодности. Теперь всю эту московскую медийную машину со скрипом заставляют работать на войну с западом, но многие брыкаются и держат фигу в кармане, а некоторые открыто поддерживают Украину.
В Беларуси западные сети влияния начали давить с конца 1990-х и худо-бедно вырастили управляемую оппозицию. В РФ эти процессы тоже шли, но специфическим образом, по принципу «шаг вперед, два шага назад». И хотя политтехнологи в РФ — это высококлассные специалисты, но основные деньги они зарабатывали на выборах губернаторов и на деятельности партий. Никто из них не работал по информационному сопровождению военных кампаний, чему западных ЦРУшников начали системно учить сразу после Вьетнамской войны. Поэтому несмотря на в целом хороших специалистов, от западной военной (а не гражданской) пропаганды мы отстаем минимум лет на 20. Приходится всему учиться самим и прямо в бою.
Но ведь с любой стороны есть люди идейные, а не только те, кто на зарплате…
Казалось бы, если началась война и не хватает специалистов, на помощь государству должны прийти умельцы из народа. Но, как мы писали выше, блогер — это крайне специфический гражданин. Он находится в замкнутой среде, работать с начальством не привык, плюс у него иллюзия полной поддержки со стороны своей аудитории. На этапе большой популярности это уже не просто друзья в интернете, а прямо-таки реальное физическое окружение и постоянный доход. Все это создает виртуальное пространство, мыльный пузырь, примерно как у нашей оппозиции. Где можно годами вариться в собственном соку и раздавать команды окружающему миру а-ля: Путин, делай так-то, а Лукашенко — так-то. Часто это выглядит немножко глупо.
Второй полюс — это не блогеры в полном смысле, а интеллигенция, интеллектуалы, аналитики, эксперты, преподаватели. Зачастую они оторваны от практики, но им интересны происходящие процессы, о которых они раньше читали только в книжках. Правда, если судить по РФ, часто это сваливается в кликушество, что режим вот-вот распадется, а преступления военщины осудят в Гааге. На примере Высшей школы экономики мы видим, как академическая позиция со свистом переходит в проукраинскую с тотально негативными прогнозами.
Опять же, этому не стоит удивляться, потому что в гуманитарной академической сфере работают все те же лица с мировоззрением конца 80-х — начала 90-х, которые десятилетиями вкушали либеральные ресурсы типа «Эха Москвы». То есть противник добился самого главного — он сформировал людей, которые поддерживают западные действия искренне и без всяких денег. Впрочем, идейные предатели находились и во время Великой Отечественной, когда государственная пропаганда была всеобъемлющей. Поэтому сложно ожидать чего-то сверхъестественного от постсоветской системы ценностей. Можно сказать, что российский, да и белорусский народ за последние годы, наоборот, показали чудеса понимания и выдержки, а западники явно рассчитывали на что-то другое.
На что же они рассчитывали?
После начала СВО Россию попытались вздыбить с помощью иноагентов. Это формальный статус, который начали раздавать юр- и физлицам больше 10 лет назад и который связан с получением иностранных денег. Однако несмотря на приписку «иноагент», эти структуры продолжали успешно сотрудничать с российскими государственными организациями и даже брать у них подряды. В 2022 их массово кинули в бой, что вылилось в демарши творческой интеллигенции, волонтеров, правозащитников, «независимых СМИ» и НКО, которые фальшиво задули в украинскую дудку.
Второй расчет был связан с политической оппозицией, и его тоже создавали не с нуля. После протестов на Болотной в 2012 году сложилась столичная политическая тусовка, альянс либеральных, правых и левых деятелей. Из этой тусовки вышел и Навальный — знающие люди говорят, что изначально Алексея выращивали как информационный проект и использовали во внутренних играх. А потом он вышел из-под контроля и его подобрали западники. Кстати, старая оппозиция типа Каспарова-Немцова Навальному не доверяла и не доверяет до сих пор.
В феврале 2022 всю эту сборную «болотную» солянку из правых и левых, анархистов, либералов и навальнистов тоже бросили на баррикады, но они показали полный ноль и сбежали из РФ. Из критиков в стране остались несистемные патриоты, и тогда украинская разведка начала работать с ними. Того же Стрелкова массово цитировала украинская пропаганда, когда он поливал российскую армию. А когда Стрелкова арестовали, такие прекрасные люди как Ходорковский из далекого Лондона вдруг высказали ему горячую поддержку. Понятно, что ни в каких нормальных условиях Ходорковский, Стрелков, Навальный и Пригожин не могли бы оказаться в одной лодке. Но запад использует их позицию в своих целях, если считает это выгодным для Украины. То есть западники пытаются управлять любой протестной массой, манипулировать ей, а если получается — вербовать. В итоге мы имеем случаи, когда за 20-30 тысяч российских рублей (около 250 долларов) 18-20-летние люди готовы совершать теракты. Или даже их успешно совершали, как Дарья Трепова, которая взорвала военкора Владлена Татарского. Увы, это война, и каждый, кто говорит и выступает публично, теперь обязан предугадать, как его слово отзовется. А если нет, за него это сделают специально обученные люди.
Рекомендуем
